Несмотря на все его чары, Мазириан был беспомощен. Он уже истратил цепенящее заклинание и в данный момент не помнил никакого другого. В любом случае он не смог бы произнести какую-либо многосложную формулу, искажающую пространство-время — ему стиснула горло бешеная хватка.
Отступая, волшебник нащупал рукой горлышко свинцовой бутыли. Размахнувшись, он огрел существо бутылью по голове — ожившее тело пошатнулось и распласталось на полу.
Не слишком огорченный результатом эксперимента, Мазириан разглядывал лежавшую у него под ногами влажную фигуру. Существо продемонстрировало успешную координацию функций спинного мозга. Мазириан присел за стол и приготовил белую смесь. Приподняв златокудрую голову своего создания, он влил ему в рот это зелье. Существо ожило, открыло глаза, приподнялось на локтях. Безумие покинуло его, но волшебник напрасно искал в нем признаки сознания. Редко мигавшие глаза существа оставались пустыми, как у ящерицы.
Мазириан раздраженно покачал головой. Он подошел к окну — мрачный силуэт наклонившего голову волшебника выделялся четкой черной тенью на фоне овального стекла… Снова допросить Турджана? Турджан не выдал свой секрет даже под самой изощренной пыткой. Тонкие губы Мазириана иронически покривились. Может быть, если прибавить еще один поворот…
Солнце уже зашло, волшебный сад Мазириана погрузился в сумерки. Раскрылись ночные белые цветы, и заключенные в них серые мотыльки выпорхнули, перелетая с одной клумбы на другую. Мазириан распахнул люк в полу лаборатории и стал спускаться по лестнице — ниже, ниже, еще ниже… Наконец он повернул под прямым углом направо в коридор, освещенный желтым пламенем вечных светильников. За спиной остались его пещерные грибные грядки, справа в стене была устроена крепкая дубовая дверь, окованная чугуном и запертая на три замка. Впереди скрывались во мраке каменные ступени, ведущие дальше вниз.
Мазириан открыл три замка и распахнул дверь настежь. В помещении за дверью ничего не было, кроме каменного пьедестала с установленной на нем застекленной сверху квадратной коробкой примерно метровой ширины и высотой сантиметров двенадцать. В коробке — по сути дела, в устроенном вдоль ее стенок проходе с четырьмя поворотами по углам — двигались две небольшие фигурки: преследователя и преследуемого. Хищником был маленький дракончик с яростно горящими красными глазами и отвратительной клыкастой пастью. Косолапый и шестиногий, он вперевалку ковылял по проходу, подергивая хвостом. Жертвой был человечек в два раза меньше дракона — обнаженный, с решительным лицом и длинными черными волосами, стянутыми медным обручем. Лилипут бежал чуть быстрее преследователя, неустанно продолжавшего погоню и применявшего кое-какие уловки: время от времени дракончик уставал от попыток дотянуться до человечка зубами, поворачивал назад и прятался за углом — на тот случай, если человечек не обернется вовремя и неосторожно забежит за угол. Но лилипут, бдительно следивший за поведением дракончика, все время умудрялся избегать зубов преследователя. Человечком был Турджан, которого Мазириан, применив несколько подлых трюков, пленил две недели тому назад, уменьшил в размерах и заключил в застекленную коробку.
Мазириан с удовольствием наблюдал за тем, как рептилия прытко бросалась на человека, как только тот останавливался, чтобы перевести дыхание, — но человек каждый раз успевал оставаться за пределами досягаемости. Мазириан подумал, что пора было дать обоим передохнуть и накормить их. Он опустил панели, перегородившие квадратный проход по углам и разделившие его на две половины: в одной остался человек, в другой — дракон. Поставив каждому по наперстку с водой, он подбросил им по кусочку мяса.
Турджан тут же опустился на дно коробки, прислонившись спиной к стенке.
— Ага! — сказал Мазириан. — Ты устал? Хочешь отдохнуть?
Турджан закрыл глаза и молчал. Ход времени и весь мир уже не имели для него никакого значения. Единственной реальностью были серый коридор и бесконечное бегство. Иногда, не слишком регулярно, его кормили и позволяли несколько часов подремать.
— Вспомни о синем небе, — говорил Мазириан, — о серебристых звездах, о твоем замке Миир над рекой Дерной, подумай о том, как хорошо и вольно гулять по лугам!
Мышцы вокруг рта Турджана чуть дрогнули.