— Я уже разбираюсь в магии — да и без всякой магии я заставлю тебя молчать ударом кулака прежде, чем ты вымолвишь первый слог заклинания.
— Ха-ха! Посмотрим, посмотрим! — воскликнула Джеванна, бочком отбегая в сторону. — Я знаю замечательное двухсложное заклятие!
Итарр тут же бросился к ней, но ведьма успела выкрикнуть два слога. Итарр остановился как вкопанный, опустив руки по бокам — обессиленный магией, он превратился в безвольного раба, в существо, лишенное собственных побуждений.
Но Джеванна застыла в такой же позе, тупо уставившись в пространство серыми глазами. Свободной осталась только Тсаис: руна, подаренная ей Панделюмом, отражала чары на того, кто ими пользовался.
Девушка стояла в замешательстве посреди темной ночной пустоши, в компании двух безжизненных истуканов. Она подбежала к Итарру и потянула его за рукав. Тот взглянул на нее безразличными, потухшими глазами.
— Итарр! Что с тобой случилось?
Так как воля Итарра была парализована, он вынужден был отвечать на любые вопросы и выполнять любые приказания. Он ответил:
— Ведьма произнесла заклятие, лишившее меня собственной воли. Поэтому я не могу двигаться или говорить, не получив соответствующий приказ.
— Так что же мне делать? Как тебя избавить от этого заклятия? — Сама того не зная, в отчаянии Тсаис задавала правильные вопросы. Итарр стал безвольным рабом, но его мыслительные способности — и его чувства — сохранились.
Неспособный к сопротивлению, он мог предоставить, однако, требуемые сведения:
— Ты должна приказать мне действовать так, чтобы я преодолел заклятие ведьмы.
— Что я могу тебе приказать? Я ничего не знаю.
— Спрашивай, и я тебе скажу.
— Разве не лучше приказать тебе делать то, что ты хотел бы сделать сам, если бы мог?
— Да, это было бы лучше всего.
Так простодушная Тсаис сумела победить чары коварной Джеванны. Итарр снова стал самим собой и действовал согласно собственным побуждениям. Он приблизился к неподвижной ведьме:
— Теперь ты меня боишься?
— Да, — отозвалась Джеванна, — боюсь.
— Правда ли, что мое лицо, украденное тобой лицо, превратилось в черную пыль?
— Твое лицо превратилось в черную пыль вместе со взорвавшимся демоном.
Голубые глаза пристально смотрели на ведьму из отверстий черной маски:
— Как мне возвратить прежнее лицо?
— Это почти невозможно. Это мог бы сделать только тот, кто способен вернуться в прошлое. Мне неподвластны такие чары, они неподвластны никому из волшебников Земли, и даже в мирах, населенных демонами, прошлое недоступно. Повернуть время вспять могут только два повелителя космических сил. Один из них — Панделюм, обитатель неземного радужного мира…
«Эмбелиона», — пробормотала Тсаис.
— …Но заклинание, позволяющее посетить Эмбелион, давно забыто. Есть и другой. Он — не чародей, ему неведомы заклинания. Вернуть прежнее лицо ты сможешь только тогда, когда найдешь одного из этих двух. — Джеванна замолчала — она ответила на вопрос.
— Кто второй из двух? — спросил Итарр.
— Я имени его не знаю. Легенда гласит, что в далеком прошлом — в немыслимо далеком прошлом — в стране к востоку от Моренронских гор, за степями Рухнувшей Стены, на берегу океана жила особая раса, раса справедливых людей. Они построили город, город высоких стройных башен и низких хрустальных куполов, и жили в свое удовольствие. У этих людей не было бога; проходили века, и они почувствовали потребность в поклонении кому-нибудь или чему-нибудь. Поэтому они возвели великолепный, ослепительный храм из золота, стекла и гранита — храм выше знаменитых северных деревьев, шириной превосходивший долину реки Скаум там, где она течет по долине Высеченных Гробниц, и такой же длины. Все обитатели города честных людей собрались в этом храме. Охваченные всеобщим молитвенным порывом, они воззвали к небесам и — если доверять легенде — совместным усилием воли сотворили божество, наделенное их свойствами и характером: живого бога высшей справедливости.
Прошли тысячелетия. Обитатели города вымерли, их здания обрушились, великий храм превратился в груду обломков. Но бог еще жив — он навеки укоренился там, где ему поклонялись его создатели. Власть этого бога превыше власти правителей, ученых и чародеев. Каждому, кто обращается к нему, этот бог воздает по справедливости. Немногие, однако, осмеливаются предстать перед богом справедливости, ибо он безжалостно карает зло и никому никогда не удавалось его умилостивить.