— Эй, И Сух! Эй, И Сах! Вы сладкоречивы, вы ловки, на самую высокую гору вскарабкаетесь, вы опора вождю. О И Блим из селенья Бло! О И Бло из селенья Бланг! Вы славитесь тем, что ловко лазаете по деревьям. Эй, люди селенья Хон и селенья Хун! Среди вас есть много умелых и сильных.
Спросили И Сух и И Сах:
— Зачем ты нас сзываешь, Дам Шан?
Дам Шан отвечал:
— Не ради забавы я кинул клич. Надо срубить деревья мрда и кту, ротанговую пальму и индийский тростник.
Молвил И Сух:
— Мы все пойдем. Только скажи, в каком лесу ты хочешь рубить деревья. И по какой тропе надобно идти?
Отправились они в путь. Впереди шла сотня человек, позади — тысяча. Каждый нес секиру или мотыгу. С утра и до ночи, от ночи до рассвета ходили и искали, — то в редколесье зайдут, то в самую чащу углубятся.
Велел Дам Шан:
— Эй, люди! Порубим этот лес. Кто может — пусть берется за секиру, кто топором работать горазд — пусть за топор берется. Но прежде скажите мне, что за дерево там стоит?
И услышал Дам Шан в ответ:
— Это — дерево Хэни и Хэбхи, зовется оно смук. Второе дерево смук растет к востоку от дома Хэни и Хэбхи, а третье — к западу. Это дерево жизни Хэни и Хэбхи. Оно наливается соками от вод глубинных ручьев. Листва на дереве смук прегустая, а веток не счесть. Ни одно из деревьев не может с ним сравниться. Чтоб обойти это дерево вокруг, надобен год. Чтобы взобраться на его вершину, надобен месяц. Каждый лист ширины такой, что конь не перескочит. Корнями оно уходит в глубь земли, а вершиной упирается в небеса. На всем свете нет дерева выше. А сколько ему веков — и сказать трудно. Само Небо посадило дерево смук, само его окопало. Растет дерево смук, а земля вокруг трещит и лопается. Согнется оно под ветром и тут же выпрямится — ни одна веточка не сломается — такое оно гибкое. Поистине, чудо-дерево.
Но сказал Дам Шан:
— Все равно мы его срубим. Топоры получше наточите! На ножах зазубрины сровняйте точильным камнем!
Ждут Хэни и Хэбхи Дам Шана. Ждут месяц, ждут год. Вскричала наконец Хэни:
— Эй, люди! Скорее слонов ведите!
И стали слуги звать слонов.
— Эй, Жут! Ты ешь побеги бамбука але! Эй, Де, ты кормишься бамбуком мэо! Хэни и Хэбхи, что владеют вами, собрались в джунгли искать Дам Шана. Он ушел за индийским тростником и лесными бананами. Год прошел с тех пор, минуло много лун. Цикада возвестила о том, что пришел Новый год.
Промолвила Хэни:
— Поедем искать Дам Шана. Можеть быть, он заблудился в джунглях или забрел в трясину?
Отвечали слуги:
— О госпожа! Мы немедля за тобой пойдем.
И двинулись в путь Хэни и Хэбхи, а с ними двое слуг и три умельца-краснослова. Хэни и Хэбхи позвали еще сто человек, не сто человек, тысячу позвали. Родичам кинули клич. На одного слона из индийского тростника надели седло, на другого надели седло с навесом. А в седла посадили самых красивых девушек селенья.
Пришли они в джунгли, которым нет ни конца ни края, и стали там бродить, подобно сухому листу, гонимому ветром. Ночью спали, а днем опять пускались в путь, и вдруг увидели: Дам Шан рубит дерево смук. Смотрят: закачалось дерево, стало клониться долу.
Хэни говорит:
— Дам Шан! Зачем ты рубишь дерево? Ведь это смук. Такие точь-в-точь деревья растут у нашего дома. Одно — к востоку, другое — к западу. Ведь это дерево наших предков. Нельзя его рубить! Или ты хочешь нашей смерти? Тогда пируй! Ешь бычье сердце с блюда, лакомься из чаши буйволиным сердцем. Пей отменное вино из кувшинов. А мы домой вернемся.
И видят Хэни и Хэбхи, что Дам Шан весел, как в новогодний праздник. Со всеми вместе пьет вино, ест свинину и буйволятину и рубит дерево.
Вскричал Дам Шан:
— Эй, люди! Ройте землю, как дикие кабаны! Рубите ствол с яростью, словно козлы, которые хотят забодать друг друга. Ну-ка, поднатужьтесь! Пусть топоры сверкают, как темной ночью молния!
Рабы ему отвечали:
— О господин! Дерево смук вросло глубоко в землю, оно уходит корнями в подземные ручьи, а ветвями в небо упирается. Может случиться, что у нас не достанет сил его срубить.
Но Дам Шан стоял на своем:
— Взгляните! Оно уже наклонилось. Скоро рухнет на землю. Еще там, сзади, подрубить надобно. Копайте же, ройте поглубже. Рыхлите землю, как дикие кабаны. Ударяйте по стволу что есть мочи, чтобы от топора летели искры, рубите с яростью, словно козлы, которые хотят друг друга забодать!
Взял Дам Шан факел, зажег его и поднес к дереву. Увидел на стволе рану. Была та рана глубокой и сочилась. Дерево качалось, долу клонилось и дрожало. Хэни и Хэбхи в испуге хотели убежать, но дерево их настигало — клонилось туда, куда они бежали, и над головой нависало.
Сказал Дам Шан:
— Эй, Хэни и Хэбхи! Скорее бегите!
Сестры устремились на запад — и дерево к западу склонилось. Кинулись к востоку — и дерево потянулось к востоку. Сестры помчались туда, где живет племя мнонг, потом стали искать спасенья там, где живет племя бих, а напоследок побежали к адхам, но дерево везде их настигало.
Воскликнул тут Дам Шан:
— О Хэни и Хэбхи! Быстрее бегите домой!
Хэни и Хэбхи помчались к своему селенью, но снова дерево раскинуло у них над головами ветви.
Хэни вскричала:
— О сестра! Нет у меня больше мочи бежать!
— Обопрись о мое плечо! — отвечала Хэни.
По дороге они растеряли весь бетель, который несли в узелке. Вот и селенье, но дерево все ниже и ниже склоняется, и только Хэни до дому добралась, как дерево со страшным стоном рухнуло на землю, и стон его отозвался эхом в небесах. Упало дерево и остальные деревья повалило, так что ни кустика в округе не осталось, будто тайфуном все смело. Только успела Хэни войти в дом, тотчас упала, кофта и юбка на ней изодрались в клочья. Хэбхи же прямо у порога упала.
А Дам Шан между тем бежал к селенью. Слезы лились у него из глаз. Увидел он, что Хэни лежит посреди дома, взял ее на руки и отнес в покои; увидел Хэбхи и тоже отнес в покои. Положил он своих жен, Хэни и Хэбхи, рядом.
Пришли рабы, чтоб в последний раз взглянуть на хозяек, не в глубоких водах они утонули, не от нечистой силы погибли, а все равно не своей смертью умерли. Запричитали рабы:
— О Небо! Нет у нас больше хозяек, остались мы одни в целом свете.
С утра до темной ночи и с ночи до утра Дам Шан оплакивал своих жен. Потом увидел, что слуги принесли могильный столб и на столбе вырезают фигуры. Сказал тогда Дам Шан:
— Эй, люди! Погодите сколачивать гроб и вырезать фигуры на могильном столбе. Я поднимусь на Небо, попрошу, чтоб оно смиловалось надо мной, чтоб отпустило женщин, которые готовили мне пищу, ткали набедренные повязки и рубахи! Эй вы, рабы! Повесьте гонги, пусть будет от них тесно в доме, ударьте в бронзовые гонги, да погромче! Стерегите Хэни и Хэбхи, которые погибли, как гибнет рис во время наводненья или трава под жгучим солнцем. Их души улетели из тел. Гостей зовите. Пусть пируют, как в новогодний праздник! Разнесите печальную весть по всем селеньям! Пусть она дойдет до горных духов. Пусть о ней услышит племя бих, пусть пригонит буйволов и принесет их в жертву. А лаосцы пусть пригонят быков. Племена бло и эпан пусть принесут в дар свиней и кур. Бейте в бронзовые гонги, бейте в бронзовые барабаны! А кто поискусней, пусть ударит в переливчатый гонг. Пусть слоны и слонихи друг за другом идут к помосту и привозят гостей.
Спросили И Сух и И Сах:
— О Дам Шан, куда же ты хочешь путь держать?
— Я хочу отправиться к духам глубоких рек и к духам земли. Я хочу подняться на Небо, чтобы поведать ему о своем горе.
Взял Дам Шан меч, наточил его так, чтобы муху он надвое рассекал, когда она на острие садится, подошел к дому, где жило Небо, и крикнул:
— О Небо! Спусти мне шест!
Небо спустило шест, но Дам Шан шест изрубил, потому что он был медный. Тогда Небо спустило ему шест из серебра, но Дам Шан и его разломал на куски. Разнес он и третий шест, сверкавший, как солнце. Наконец Небо спустило золотой шест. Дам Шан поднялся, и Небо его спросило: