Принцесса же приветствовала встречающих глубоким, изящным реверансом.
Тенар поздоровалась с Заклинателем совершенно спокойно, приветствуя его традиционным жестом, как и он ее.
— А это та самая Женщина с Гонта! Дочь нашего Верховного Мага, Техану, — сказал Лебаннен Заклинателю. Техану едва заметно кивнула и приветствовала волшебника тем же традиционным жестом, что и Тенар. Однако он на приветствие не ответил. Он долго и внимательно смотрел на девушку, потом издал какой-то странный звук, будто поперхнулся, и понуро, словно она ударила его, отступил назад.
— Госпожа Техану, — сказал Гэмбл, быстро выходя вперед и становясь между нею и Заклинателем, — мы рады приветствовать тебя на острове Рок. Добро пожаловать! Да будут славиться вовек твой отец и твоя мать! А также и ты сама. Надеюсь, путешествие твое было приятным?
Техану, удивленно посмотрев на него, смутилась и скорее присела, чем поклонилась, пряча свое лицо, но все же умудрилась прошептать более или менее удовлетворительный ответ.
Лебаннен, лицо которого в эти мгновения более всего напоминало бронзовую маску, спокойно и неторопливо ответил за нее:
— Да, Гэмбл, путешествие наше было очень приятным, хотя конец его все еще представляется мне не совсем понятным. Ну что, не прогуляться ли нам теперь прямиком через город, а? Ты как, Тенар?.. Техану?.. принцесса?.. Орм Ириан? — Он посмотрел на каждую из женщин, произнося ее имя, а имя последней произнес особенно громко и отчетливо.
И двинулся в путь рядом с Тенар, остальные последовали за ними, причем Сесеракх, едва сойдя с корабля на пристань, решительно отбросила с лица свои бесконечные красные покрывала. Гэмбл шел рядом с Ониксом, Олдер — с Сеппелем. Тосла остался на корабле. Последним, кто покинул пристань, был Бранд Заклинатель. Он шел один, позади всех, тяжело ступая.
Тенар не раз расспрашивала Геда о Роще, ей нравилось слушать, как он описывает ее.
— С первого взгляда она кажется самой обыкновенной рощей, — говорил он. — Не очень-то и большой. Поля подступают к самым ее опушкам с севера и с востока, а с юга ее окружают холмы. И еще иногда с запада… Она ведь не стоит на месте. В общем, выглядит она обыкновенно. Но отчего-то притягивает к себе внимание. А порой, если глядеть на нее с вершины Холма, то она кажется настоящим лесом, которому конца-края не видно. Пытаешься определить, где же этот лес кончается, а не можешь. Он простирается далеко на запад… А когда просто идешь по Роще, то она снова становится самой обыкновенной рощей, хотя деревья в ней такие, каких больше нигде не встретишь. Высокие, с бурыми стволами, чем-то похожие на дубы или на каштаны.
— А как они называются?
— АРХАДА, — с улыбкой отвечал Гед. — На Языке Созидания это означает просто «деревья». Их листья осенью желтеют и опадают не все сразу, а лишь некоторые, так что листва там меняется каждый сезон, и в любое время года среди зеленых листьев встречаются и желтые, так что листва там всегда будто просвечена золотом. Даже в сумрачный день эти деревья как будто сами испускают солнечный свет. Да и ночью под ними никогда не бывает совершенно темно. В темноте их листья мерцают и светятся, точно звезды или лунный свет. Там растут и обычные деревья: ивы, дубы, ели и другие тоже, но если зайти поглубже, то там в основном именно «архада» попадаются. Их корни уходят в землю глубже, чем корни самого острова. Некоторые из этих деревьев поистине огромны, но есть и потоньше, а вот упавших от старости деревьев там почти не встречается, как и молодых побегов. Они живут долго, очень долго… — Когда Гед говорил о деревьях, голос его всегда становился тихим и мечтательным. — Можно идти и идти в узорчатой тени, которую отбрасывают на землю их листья, но так и не дойти до конца леса.
— Но разве Рок — такой уж большой остров? — спрашивала Тенар.
И Гед, снисходительно улыбаясь, говорил:
— Тот лес, что растет на склонах горы Гонт, — это тоже продолжение Рощи, того великого Леса. Как и все остальные леса, впрочем.
И теперь эта знаменитая Роща была прямо перед ней! Следуя за Лебанненом, они уже миновали город, пройдя по его извилистым улочкам и собрав по пути целую толпу взрослых и детей, которые вышли посмотреть на своего короля и поприветствовать его. Этот веселый эскорт постепенно отстал, и путники вышли на проселочную дорогу, которая меж изгородей и крестьянских полей вела прямо на вершину Холма Рок, постепенно превращаясь в обычную тропу.