- Думаю, вам следует забыть об этих тридцати двух сотнях, - заключил Мэндон.
- Пожалуй, я с вами согласен, - ответил я, закончил мыть руки и насухо вытер их полотенцем, которое Мэндон потом водрузил на место.
- Ну, как вы теперь себя чувствуете?
- Прекрасно. Я чувствую себя прекрасно.
- Еще бы. Не каждому человеку выпадает счастье родиться вторично. И с этой минуты вам не о чем беспокоиться, тем более, что вашими делами буду заниматься я сам.
- Чероки, - обратился я к нему, - беспредельное презрение, которое мое бренное тело испытывает ко всему живому в этом мире, к вам не относится. Я приветствую в вашем лице человека, доказавшего свою состоятельность и оказавшегося достойным моего гения. С этого дня я с уважением и любовью вверяю вам ведение моих дел.
- Конечно, конечно, - улыбнулся Мэндон, - не стоит меня благодарить.
- Ну конечно... - согласился я с ним.
Сити Холл находился в старой части города, в трех кварталах от конторы Мэндона. Всего три шумных, суетных квартала, полных магазинчиков, торговавших подержанными вещами, ломбардов, пивных, закусочных, автостоянок и бензозаправочных станций; уродливых грязных зданий, набитых неопрятными людишками - такое окружение вряд ли могло ассоциироваться с Сити Холл. Но он не был ни уродливым, ни грязным, а ослепительно белым, занимающим целый квартал, тридцатиэтажным сооружением, возвышающимся над грязью и нищетой окружающего мира, выразительным и могучим символом, более могущественным, чем слово Господа нашего Иеговы, в чью честь неслись писклявые гимны из открытых дверей ближайшей маразматической миссии какой-то секты.
- Вы нервничаете? - вернул меня к действительности Мэндон. - Неужели? Вот посмотрите...
Я огляделся и обнаружил, что мы находимся в довольно пестрой толпе пешеходов - полицейские в форме, охранники со всевозможными значками, приколотыми к рубашкам, и неизменной кобурой на бедрах, шерифы и их помощники в хаки и в форме, изредка попадались люди в гражданской одежде.
- С какой стати я стал бы нервничать? - улыбнулся я в ответ. - Мне не о чем волноваться, просто немного любопытно... Ведь у меня сегодня второе рождение, неужели вы забыли?
- Ну, может быть я не совсем правильно сформулировал свою мысль. Нервная система человека не реагирует на внешние раздражители - например на вид полицейского. Там, куда мы направляемся, будет много полицейских.
- Моя нервная система тоже переживает второе рождение благодаря вашим способностям.
- Вы все шутите.
- Напротив, я абсолютно серьезен.
Мы остановились в ожидании зеленого сигнала светофора. Он осторожно покосился на меня, тихо рассмеялся и взял за руку. До Сити Холл оставался ещё целый квартал, похоже это было любимое место сбора полицейских. Они стояли парами и небольшими группками, входили и выходили из закусочных и кафе. Оказалось, что Мэндон знаком едва ли не с большинством из них. Он уже успел переброситься парой фраз с дюжиной встреченных полицейских, но никто не назвал его по имени. Один назвал его Чероки, а все остальные - "Спот".
- Что ещё за"Спот"? Что это значит? - не удержался я от вопроса.
- Это просто прозвище, - ответил он. Мне это ровным счетом ничего не говорило, что Мэндон очевидно понял по выражению моего нахмуренного лица.
- Это сокращение от "стряпчий по темным делам", - он вымученно улыбнулся, желая показать, что в этом слове для него нет ничего унизительного, и такое обращение не имеет никакого отношения к неуважению его персоны. Но мне это было и так понятно по их тону.
- Похоже, ты знаешь всех полицейских в округе, - заметил я.
- Вот уже много лет я часто бываю в этих краях, и помню ещё времена, когда на месте Сити Холл был грязный гараж.
Мэндон покачал головой, словно не веря, что прошло столько лет с тех пор, и, все ещё держа меня за руку, увлек в полумрак ближайшей закусочной. После ярко освещенной улицы в первый момент я почти ничего не видел, только гул голосов и запах. Запах копченостей, мяса, свежих овощей, он был просто великолепен...
Закусочная была набита битком, теперь я уже начал различать лица. По форме она была похожа на вытянутый пенал, и поэтому казалась бесконечной. В левом углу находилась будка кассира и табачный прилавок, который размещался на крошечном пятачке, а справа, напротив стены, от окна начиналась раздаточная, тянувшаяся до самого конца помещения. Это было что-то вроде кафетерия: посетитель брал из стопки чистую тарелку. (Никаких тарелок, перекусим на ходу, - предупредил Мэндон) и двигался вдоль раздаточного прилавка, за которым восемь человек в белых фартуках и поварских колпаках резали и раскладывали жареный ростбиф, солонину, копчености, языки, колбасу, сосиски, маринованные огурцы, укроп, ломти ржаного хлеба. Они принимали заказы и старались их более или менее точно выполнить (хотя, похоже, никто не возражал против некоторых вольностей с их стороны), а когда вы наконец получали требуемое, то подходите к массивной и приземистой стойке бара, где вам тоже приходится немного обождать, и вот уже тогда можно было приступить к трапезе - если конечно вам удастся найти свободное место за столиком. Но их не было, мало того, у многих столиков стояли, болтали, похлопывали друг друга по плечам, смеялись и ждали, когда освободится место, другие посетители этого кафетерия, среди них тоже было много полицейских. Большинство из них знали Мэндона и звали его "Спот".
Мэндон наконец нашел свободное место у стены между двумя столиками, и мы уселись спина к спине. У каждого было по громадному сэндвичу в одной руке и по бутылке пива в другой.
- Теперь мне понятно, почему мы отказались от тарелок, - заметил я.
- Конечно, они потребуются, если прийти сюда пораньше или ближе к закрытию.
- А зачем вообще приходить? - не удержался я.
- Что?
- Я сказал, может быть вообще не стоит появляться здесь. Если только ты не хотел меня удивить количеством знакомых полицейских.
Он покосился на меня.
- Если тебе это неприятно, мы можем уйти...
- Да, нет. Как тебе сэндвич?
- Хороший, а у тебя?
- Тоже ничего. Если закрыть глаза и не видеть манер этой публики, то я даже смогу доесть его...
Что-то коснулось моей шеи, и я повернул голову. Рядом со мной стоял седой мужчина в рубашке с черными нарукавниками, он подмигивал мне, призывая не выдавать его. Все это время он пытался дотянуться за моей спиной до Мэндона и к тому же весьма активно пережевывал остатки пищи, не закрывая рот. Запомнить его и поставить галочку против его имени в своем списке, потому что рано или поздно я затащу эту падаль, это жвачное животное в такое тихое и спокойное место, где мой выстрел никто не услышит... Значок на его рубашке отливал золотом - значит это был не простой полицейский, как большинство в этой закусочной, а шишка покрупнее. Я немного подался вперед, чтобы облегчить его старания, и он тут же заехал Мэндону по макушке и спрятался за моей спиной. Тот, пока ещё недоумевая, повернулся ко мне за объяснениями, но я скосил глаза в сторону седого полицейского. Чероки вытянул шею, заметил его и видимо узнал.
- Кажется, тюрьмой пахнет, - шумно втянув носом воздух, провозгласил он.
Тюремщик выпрямился и вышел из-за меня, посмеиваясь, как будто только что услышал самую остроумную шутку в своей жизни.
- Привет, Чероки, где ты пропадал? - сказал он, протягивая руку. Чтобы ответить ему тем же, Мэндону пришлось зажать свой сэндвич в зубах.
- Что с тобой творится последнее время? - не унимался коп. - Твоим ребятам мой отель больше не подходит?
Адвокату наконец удалось освободить руку и достать сэндвич изо рта.
- Как поживаешь, Бу? Познакомься с моим помощником, Полем Мэрфи. Гай Бэдфорд, главный тюремщик этих мест.
- Рад познакомиться с вами, мистер Бэдфорд, - сказал я, мысленно прощаясь с ним...
- Он собирается заняться юриспруденцией, - пояснил Мэндон.
- Я собираюсь заняться юриспруденцией, - подтвердил я.
- Мы с отцом этого парня были друзьями, и он послал его ко мне поднабраться опыта.