В отсутствие Зойки и за школьными хлопотами мысли о чудовище отошли на задний план. В школе Матвею понравилось, потому что было много нового и интересного. Раньше Мотина жизнь состояла только из двух людей, огорода, котов, собак и рыбалки. Теперь он понял, что вокруг этого маленького мира есть другой, огромный, со множеством людей, у каждого из которых свой мир. У многих детей, оказывается, были семьи, которые включали родителей – маму и папу. То, что его семья – дед Иван, вызывало смех и ухмылки, поэтому Матвею приходилось наказывать пересмешников, и он практически с первых дней пребывания в школе попал в особый список. Драчун, забияка, неуч. С первого сентября не прошло и недели, а у Моти уже сложилась неоднозначная репутация. Матвей немного переживал, но старался не подавать виду. Ему очень хотелось быть суровым и добрым, как дед. Правда, Иван заметил, что у Моти пропал аппетит, и всячески пытался ублажить внука разносолами. Мотя не поддавался, потому что мысли о школе не давали покоя. Зачем это нужно…
К тому же мать вернулась из роддома со свертком розового цвета, внутри которого орал и шевелился монстр. Их привез тот самый сосед Виктор. Сначала Мотя думал, что Виктор – добрый человек, но усомнился в своем отношении, когда услышал короткий, не совсем понятный мужской диалог.
– Принимай! – радостно провозгласил Виктор, открывая дверь стареньких жигулей и помогая Зойке выбраться из машины.
– Дочь приму, – серьезно отреагировал дед, – а ты чего стараешься? По-соседски? – В голосе Ивана звучала недружелюбная угроза.
– Да вроде и по-соседски. – Виктор как-то сжался, а Зойка с розовым свертком на руках злобно сверкнула глазами в его сторону. – Ну, и не по-соседски… – промямлил Виктор.
– А по-каковски?.. – Дед Иван умел задавать короткие вопросы грозным тоном, после чего казалось невозможным лукавить, изворачиваться или врать…
– Отец я… – Виктор чуть не уткнулся головой в траву.
– Какой ты, на хрен, отец, – сплюнув на землю, молвил Иван, – ты просто гнида.
После этого разговор прекратился. Матвей с ужасом наблюдал, как Зойка уложила розовый кулек на стол и принялась осторожно разворачивать одеяло. Ничего более страшного за всю жизнь пацан не испытывал – все происходило, как в замедленной съемке. Вот один розовый угол улегся на деревянный стол, другой… Третий сам аккуратно выправился из свертка и свалился на коричневую поверхность. Никто не выскочил с диким криком – чудовище было запаковано тщательно. Следующим на очереди было белое покрывало, которое предусмотрительно опутывало монстра, не давая ему свободы. Зойка почему-то не боялась, она резко выдернула заправленный конец и одним махом раскрыла страшное пучеглазое создание, у которого все туловище было покрыто синими прожилками и имело противный красный цвет. Матвей заинтересовался. Кажется, у монстра были руки и ноги с пальцами, лысая голова и – вот это да!!! – у него не было зубов! Но самое отвратительное – ему было нечем писать!
8. Георгий
– Уходи, – первое, что услышал Шило сквозь сон, пытаясь разобраться в пространстве. Пашка в принципе был готов к отпору в любой момент – жизнь научила. Здесь, в глуши, видимо, он позволил себе расслабиться на уровне подсознания, да и приказ убираться звучал не агрессивно. Хозяйский голос был спокойным, но внятным. Пашка приоткрыл глаза и понял, что утро еще не наступило. Сквозь занавески в комнату просачивался неуверенный оранжевый рассвет, который бывает в те минуты, когда солнце еще не решило, будет оно прятаться за облаками или жарить изо всех сил.
– В смысле?.. Доброе утро? – Шило попытался пошутить. Ему на удивление хорошо спалось, особенно под утро. Шутка была воспринята сухо. Даже как будто не была услышана.
– Уходи, – немного громче повторил извозчик.
Пашка протер глаза кулаками и приподнялся. На кровати безмятежно спала Женя, как раньше – спокойно, ровно дыша, щеки пылали румянцем, ресницы немного подрагивали. Казалось, боль отпустила ее, измученное выражение лица сменилось счастливым и даже радостным. На губах играла слабая улыбка, будто только что Евгения летала во сне. Между ее кроватью и Пашкиной раскладушкой стоял вчерашний возничий. Впрочем, вид у него был совсем другой. Вместо защитного жилета на мужике была надета просторная белая рубаха, волосы гладко причесаны и убраны в хвост. Выражение лица было очень серьезным, а глаза сияли колким, недружелюбным прозрачно-голубым светом. Пашке показалось, что мужик разговаривает, неслышно шевеля губами.
Шило хотел в грубой форме осечь дерзкого обидчика, но вспомнил вчерашнее поражение и решил следовать указаниям. «К тому же не забудь, зачем ты приехал…» – напомнил он себе. В комнате происходило что-то загадочное. Пашка ощутил вдруг, что воздух пропитался странным, непривычным, но приятным запахом, будто только что совсем рядом прошла гроза.