Ничего особенного я не испытывала. Никакой тоски, никакого острого прилива чувств. Я приехала в Страндгорден, где все произошло. И реагировала совсем не так, как ожидала.
Я развернулась и спустилась к пляжу.
Ветер с Балтийского моря. Запах соли и водорослей. Я сделала глубокий вдох, впуская в легкие свежий осенний воздух. Присев на корточки, попробовала рукой воду. Ледяная. Хотя на дворе стоял сентябрь, казалось, что лето давно прошло. Поднявшись, я долго оставалась неподвижной и смотрела на серо-синее море.
В ту ночь Алиса проснулась, и мы вышли из дома. Вот здесь мы сидели и смотрели на полнолуние, все втроем.
Как ни странно, здесь меня охватило чувство покоя.
Тишину нарушил собачий лай.
– Бустер!
Пожилая женщина в бесформенном пальто с неожиданной скоростью погналась за своим псом. Он забежал в воду, потом заметил меня и приблизился радостными скачками. Остановившись передо мной, он принялся шумно отряхиваться. Пес был огромен. Слюна летела во все стороны, когда он тряс своей большой ушастой головой.
– Не бойтесь, он не кусается, – закричала мне женщина и подошла ближе, на ходу плотнее закутываясь в свое пальто. Вся сцена выглядела так комично, что я не могла удержаться от смеха.
У пса была красно-коричневая короткая шерсть, он был крупный, размером почти с хозяйку. Я улыбнулась ей и погладила его.
– К сожалению, он чудовищно невоспитанный, – сказала женщина и взяла пса на поводок.
– Такой симпатичный, – ответила я.
– Слышишь, Бустер, псина несчастная?
Она говорила добродушно, и пес ответил радостным лаем.
– Что это за порода?
– Английский мастиф. Лучшей декоративной собачки не найти.
Женщина посмотрела на меня, прищурив глаза.
– А что привело вас сюда? Нечасто сейчас кого-нибудь встретишь тут, в «Страндгордене».
Я огляделась по сторонам:
– Я здесь как-то отдыхала. Давным-давно. Проезжала мимо, стало интересно посмотреть, как тут все, – по-прежнему или нет.
– Боюсь, что нет, – произнесла женщина и развела руками. Потом засмеялась и протянула мне ладонь. – Чуть не забыла. Меня зовут Элле-Марья. Мы живем чуть дальше, по ту сторону холма. Прожили здесь больше сорока лет, а Бустер восемь.
– Стелла, – представилась я, и мы пожали друг другу руки. – Здесь раньше была настоящая идиллия. Везде росли цветы. Всех оттенков, в ящиках и на клумбах, а кусты и деревья были так заботливо ухожены.
– Когда вы были здесь?
– В девяносто четвертом. В августе.
– Какой позор, что все это брошено на произвол судьбы. В те времена база отдыха была ухоженным местечком. И очень популярным. Летом приезжало множество отдыхающих.
– Почему никто ею теперь не занимается? – спросила я. – Эта земля наверняка стоит целое состояние.
– Многие строительные фирмы тут ходили кругами, как коты вокруг сметаны. Желающих строить и эксплуатировать хоть отбавляй. Но все так и стоит, год за годом.
– Как это получилось?
– Подождите-ка, вы говорите, что были тут в девяносто четвертом?
Я шла вместе с Элле-Марьей вдоль берега и слушала ее рассказ. Солнце стояло высоко, море ослепительно блестело. Бустера снова отпустили с поводка. Он бежал впереди, роясь среди веток и бревен, выброшенных на берег.
– С годами память изменяет человеку, это вы наверняка знаете, – говорила Элле-Марья. – Но есть такое, что не забывается. В то лето тут утонула маленькая девочка. Семейство приехало сюда отдыхать. Бедные родители уехали домой без дочки. Ужасная трагедия. Для Лундина это был страшный удар. Он владел базой отдыха и почти все тут делал сам. Это было его детище. Вскоре после этого случая он умер. Совершенно внезапно. Теперь всем владеет его дочь. Но она ничего с этим хозяйством не делает. С тех пор сюда никто не приезжает.
Мы шли вдоль пляжа, мимо главного здания, мимо площадки для мини-гольфа. Элле-Марья неодобрительно фыркнула, рассказывая дальше:
– В тот год она на некоторое время переехала сюда, а потом снова исчезла. У нее на руках был маленький ребенок – наверное, трудно было заниматься таким хозяйством самой.
Мы дошли до конца песчаного пляжа. Вдали, оглушительно крича, парили в воздухе несколько чаек, и Бустер бросился вперед, чтобы посмотреть на них.
– Мы уже пришли? – спросила я. – В прошлый раз мне казалось, что пляж тянется бесконечно.
– Память часто играет с нами злые шутки, – ответила Элле-Марья. – С годами становится все хуже и хуже. Доживете до моих лет – сами увидите.