Мы двинулись дальше по узкой тропинке среди высокой травы, растущей на каменистом берегу. Помню, мы называли это место Тропой забот.
– Эту тропинку я точно помню, – сказала я. – Здесь были места для медитации.
Мы остановились у круга, сложенного из больших булыжников. В центре лежала кучка маленьких острых камешков. Рядом с кругом на покосившемся шесте висела табличка. Элле-Марья подалась вперед, сложила руки за спиной и прищурилась.
– У кого глаза получше, тот может прочитать, что тут написано. Я ничегошеньки не вижу. И не помню, что там было.
Она постучала себя пальцами по лбу и засмеялась.
– Круг забот, – произнесла я.
Я вхожу в круг. Беру острый камень и тру в ладонях. Думаю о том, что тревожит меня, о заботах, которые гнетут меня. Я избавляюсь от них, выбрасывая камень за пределы круга. Делаю это с большой серьезностью и ощущаю, как на душе полегчало. Обернувшись, я вижу ухмыляющееся лицо Даниэля.
– Мне, наверное, следовало выкинуть из круга тебя, Стелла. От тебя одни проблемы с самого первого дня, как я повстречал тебя.
Я погналась за ним, и мы с радостными криками понеслись по тропинке. Мы смеялись и обнимались, целовались, стоя в высокой траве, не подозревая, что наше счастье в одно мгновение будет разбито.
Я стою в кругу. Беру камень и тру его в ладонях. Швыряю его как можно дальше. Не испытываю никакого облегчения. Лишь бездонную тоску. Я падаю на колени, кричу и плачу, пока не приходит Даниэль и не уносит меня оттуда.
Я вздрогнула, почувствовав на своей руке ладонь Элле-Марьи. Она сжала мои пальцы, потом взяла меня под руку, и мы пошли дальше.
Теперь тропинка взбиралась на крутой холм. Внизу под нами наискосок шла гравиевая дорожка. Здесь мы стали прощаться. Элле-Марья и Бустер пойдут домой по дороге – так короче.
– Иначе Бустер может закапризничать, – сказала она. – Он чувствует, когда уровень сахара в крови падает.
– Я все про это знаю, – кивнула я. – У меня муж такой же.
Элле-Марья засмеялась, и мы обнялись на прощание. Я отправилась дальше вверх по склону. Поднялась на скалистую площадку и увидела слева несколько деревьев. За ними, едва различимое, стояло еще одно здание.
Я пошла в другую сторону, к обрыву над морем. В прошлый раз я здесь не была: сюда нельзя было подняться с коляской. Отсюда открывался бескрайний вид на море. Скала почти отвесно уходила в воду. Подойдя ближе, я заглянула за край обрыва. Далеко внизу волны бились о большие камни.
Возле кустов чуть в стороне стояла маленькая каменная косуля. Казалось, она в любой момент была готова пуститься наутек. Однако она навсегда останется здесь. Я села рядом с ней и устремила взгляд на море.
– Правда тут чудесно?
Лежа на подстилке рядом со мной, Юханна потянулась, как кошечка.
Я жмурилась от солнца.
– Да, классно.
– Я же тебе говорила. Хватит сидеть взаперти.
Суббота, пикник в Тантулундене. Здорово, что Юханна уговорила меня пойти. Перестать думать, попытаться забить на все. Я решила хоть немного восстановить тот круг общения, который у меня был до смерти папы.
Я снова открыла глаза, когда Юханна сказала, что пришел Аксель. Она помахала своему бойфренду, встала и подошла к нему. Они обнялись и поцеловались.
Моя жизнь могла бы стать как в кино. Веселый фильм про студентов, с хихиканьем и девичниками. Если бы я решилась взять от жизни больше. Если бы в ней было побольше романтики. Юханна, Сюзи и Марьям охотно делятся со мной, рассказывая, что они делали, что они видели и слышали. И каждый раз я убеждаюсь, что я чудовищно неопытна. Несколько раз целовалась с парнями. И больше ничего. С этим пора что-то делать. На вечеринке первокурсников этой весной я чуть было не рассталась с невинностью. Я выпила больше, чем за всю свою предыдущую жизнь. На мне было узкое черное платье. Меня уломали, чтобы я его надела. Весь вечер я одергивала подол, пока выпитое не заставило меня забыть о приличиях. Но я не упустила из виду ни одного взгляда, которые приковывало ко мне это платье. И по мере того, как я хмелела, эти взгляды, признаюсь, интересовали меня все больше.
Каждый раз, вспоминая тот вечер, я чувствую, как щекочет в животе. И сейчас то же самое. Фредрик вытащил меня на танцпол. Его руки у меня на талии. Его руки у меня на бедрах. Его руки у меня на попе. Я прижалась к нему и почувствовала, что он готов. Схватив меня за руку, он потащил меня за собой в пустой коридор. Целовал меня в шею, в ухо – то самое, остроконечное, из-за которого у меня до сих пор комплексы, ласкал мое тело. Знала бы мама!