Я вижу, как ее соски становятся жесткими, проступая через платье, от моих слов, доказывая мне еще раз, насколько ей это нравится. Она прикусывает нижнюю губу и качает головой. Ее отрицание это нормально, сейчас. Вот почему мы здесь, в конце концов, но это не займет много времени, чтобы заставить ее умолять меня. Она выглядит хорошо оттраханной на земле. Грязь размазалась по всему ее розовому сарафану, ее черные волосы спутаны как после дикого секса, и все щеки покрыты следами от грязи. Осознание того, что я сделал это с ней, делает мой член таким же твердым, как это было, когда я был внутри ее мокрой щелки. Я хочу помыть её, испортив этот прекрасный образ. Я приближаюсь к ней, как викинг, чтобы претендовать на новую землю.
– Подними платье, я хочу её увидеть, – рычу я, нуждаясь в ней.
Она не делает никаких попыток исполнить приказ.
– Не заставляй меня делать это самому, Роуз. Не делай это сложнее, чем должно быть. Я не хочу причинять тебе боль, и если ты ослушаешься меня, это только разозлит меня.
После моих слов, она сжимает подол платья пальцами так, что её костяшки белеют, и медленно поднимает его, показывая больше следов размазанной грязи на бедрах.
– Выше, – говорю я, мне нужно увидеть ее киску.
Когда в поле моего зрения попадают её трусики, я падаю на колени перед ней, чтобы получить лучший вид.
– Пожалуйста, не делай этого, – умоляет она, и это только усложняет мне жизнь. Моя сперма повсюду. Я хочу заклеймить её. Она течет по её молочным бедрам, и на трусиках есть мокрое пятно. Я знаю, что все это не может быть мной. Это и ее тоже. Я не могу перестать смотреть и наслаждаться, прижимая лицом. Я глубоко дышу, вдыхая запах моей Роуз и мой одновременно.
– Боже, мы пахнем вместе восхитительно. Как я и думал. Я так сильно люблю тебя, моя Роуз, – говорю я, прежде чем снова утыкаюсь лицом в её сладость. Поднимаясь, я хватаю ее трусики и стягиваю по ногам.
– Шагни через них, детка, – говорю я, а она делает, как я прошу, на этот раз без борьбы. Она учится.
– Пожалуйста, – сказала она трясущимся голосом, но я игнорирую ее. Я встаю и иду к двери. Рядом с ней торчит гвоздь, а я вешаю там нижнее белье. Я оставлю их, и это будет напоминанием этой ночи. Я надеюсь, запах никогда не выветрится, но я всегда мог заставить ее надеть их обратно и сделать их мокрыми снова и снова. Когда я возвращаюсь к ней, я вижу, как она смотрит на дверь. Я не собираюсь ее запирать. Она может бежать, если захочет, она быстро узнает, что от меня её никто не спасет. Но если она хочет побежать от этого, я хочу сначала помыть ее, чтобы я снова мог её испачкать.
– Время искупать тебя, – сообщаю ей, прежде чем схватить ее за запястье, перетащив ее в маленькую ванную комнату.
Она начинает отдаляться от меня, когда видит, куда мы направляемся.
– Остановитесь, пожалуйста, не делай этого. Пожалуйста, отпустите меня. Клянусь, я никому не скажу.
Я улыбаюсь ей и склоняюсь близко.
– Ты сделаешь, как я говорю, или это будет больно.
Она закрывает глаза, я вижу, что она боится идеи боли. После еще одной минуты колебания, я протягиваю руку и прикасаюсь к ее лицу.
– Я не хочу причинять тебе боль, моя Роуз. Просто сделай, как я говорю, и все пройдет так просто.
Она опускает голову в поражении и кивает, движение еле заметно, но не ускользает от меня.
– Хорошая девочка, – говорю я и тяну ее в сторону ванной.
Я включаю душ и жду, чтобы вода согрелась. Я снимаю с неё платье через голову, оставляя ее полностью обнаженной для меня. Быстро снимаю свою одежду и тащу ее в душ вместе со мной.
– Просто стой, дорогая, я позабочусь о тебе. Я всегда дам тебе то, что тебе нужно. – Целуя ее в нос, я хватаю мыло и начинаю вспенивать его, массируя ее, пробег пять руками по телу. Я покрываю каждую ее часть, и ничего не остается нетронутым. Затем я мою ее волосы. Аккуратно наношу шампунь, а затем смываю его. Я чувствую, что вода начинает остывать и, не желая, чтобы мой цветок замерз, я меняются с ней местами так, что вода попадает только на меня. Я смываю с себя пену очень быстро, прежде чем вытащить ее и обернуть полотенцем, а затем обтереться самому. Она очень тихая. Я знаю, что она боится и смущается, потому что она отдалась так легко мне. Ее разум говорит одно, но ее тело говорит другое. Я не врал, когда сказал ей, что всегда дам ей то, что ей нужно, и то, что ей нужно – это я. Потому что, что бы она ни говорила, ей нравилось трахаться в канаве, как маленькой шлюхе. Моя маленькая шлюха.
– Садись на кровать, – говорю я ей голосом, который не должен быть ослушан.