«Я надеюсь, ты принимаешь таблетки, детка», – шепчет мне моё сознание.
Глаза Риджа смотрят на дверь, которая начинает прогибаться, но Хадсон смотрит на меня.
– Оденься, Док, – говорит он, прежде чем обратить свое внимание на Риджа. – Вот и все, и не забывай, что следующий раз мой.
– Чушь собачья, у тебя были последние два, – огрызается Ридж.
– Да ладно, это последний. Не будь злопамятнымублюдком, мне это было нужно. И кроме того, ты первый проник в Дока, – говорит Хадсон, двигаясь ко мне.
Они оба просто смотрят друг на друга в течение нескольких ударов в дверь, а затем начинают играть в камень–ножницы–бумага. Они блядь, сумасшедшие.
– Док, я сказалоденься, – снова рявкает Хадсон, но дверь, наконец, открывается, наполняя комнату охраной.
Я ожидаю, что они будут сражаться или набросятся. Вместо этого они оба опускаются на колени, кладя руки за головы, глядя прямо на меня. Судя по их размерам, я уверена, они могли бы уложить нескольких охранников. Они оба огромные. Даже на коленях, они по–прежнему выглядят устрашающе.
– Они изнасиловали меня, – шепчу я, как будто это не очевидно, и все смотрят на меня.
– Идиоты. Вы, блядь, изнасиловали девушку начальника тюрьмы? Хотите умереть? – говорит один из охранников.
Мне нужно убираться отсюда. Мне нужно в больницу.
– Мы сделали начальнику одолжение, объезжая ее для него. По ощущению ее киски, могу сказать, что никто не был в ней уже очень долго.
Я задыхаюсь от его грубых слов. Я не знаю, почему в шоке, ведь это чуть ли не самое скромное, что сказал Ридж, зайдя в эту комнату.
– Уберите ее отсюда, – говорит другой охранник. Один из них поднимает меня на руки, и я снова съеживаюсь, потому что я все еще полностью обнажена.
– Отпусти ее, – говорит Хадсон, начиная подниматься, но прежде чем он успевает это сделать, его ударяют прикладом сзади.
– Не трогай ее, – рычит Ридж, почти в унисон, пытаясь встать, чтобы напасть на охрану
Комната превращается в хаос, и человек, который держит меня на руках, прижимает меня ближе к своему телу. Он пробивается через потасовку и покидает помещение, выходя в холодный, бетонный коридор.
– В камеру обоих, сейчас же, – я слышу слова охранника, эхом раздающиеся по коридорам.
– Все в порядке, Док, скорая почти здесь.
Глава 5
Ридж
Первое, что я чувствую, это грязный, жесткий, бетонный пол под ногами. Мы с Хадсоном в одиночной камере, начальник стоит над нами. Я не уверен, что он планирует, но у меня создается впечатление, что он надеется, что мы окажемся мертвы. Он не знает, что единственный, кто умрет, это он. Я просто не знаю, как я хочу это сделать. Я сомкну руки на его горле и позволю жизни утечь из его глаз? Или я сделаю это быстро и просто перережу ему глотку?
Самонадеянный мудак думает, что в безопасности наедине с нами только потому, что наши руки застегнуты за спиной наручниками, которые я открыл несколько минут назад. Наш план побега работает идеально, и осталось всего лишь несколько деталей. Начальник наносит еще один удар по лицу Хадсона, но тот едва двигается. Если он считет, что может забить нас до смерти, то это займет всю гребаную ночь. У доктора Шарлотты было больше запала для драки, чем у начальника.
– Мне казалось, что ты больше оценишь, что я растянул ее для тебя. Или ты просто злишься, что я сначала попробовал её? – говорит Хадсон, раздразнивая его. Мы хотим довести его до грани, но я могу взорваться быстрее, если услышу еще одно напоминание о том, как он был нежен с доком.
Начальник поджимает губы:
– Надеюсь, это того стоило, потому что ты умрешь сегодня в этой комнате.
Я коротко смеюсь.
– Теперь я знаю, что ты никогда не трахал ее, потому что если бы это было так, ты бы знал, что она стоит каждой секунды. Я все еще чувствую ее, – мои слова, наконец, получают реакцию, которая мне нужна, и он бросается на меня. Освободив руки из–за спины, я хватаю его за горло, заваливаю на пол и приземляюсь сверху. Одним жестким ударом я впечатываю его голову в бетонный пол, хруст костей раздается в камере, кровь проливается на пол, образуя темно–красную лужу.
– Черт возьми. Я хотел сделать это, – говорит Хадсон, все еще дергая за наручники, пока они, наконец, не падают на пол.
– Чего ты, блять, ждал? Почему так долго снимал наручники? Потерял хватку за эти полгода? – дразню я.
– Не знаю. Может, это были пять ударов, которые я принял, пока раздразнивал, а ты даже рта не открывал.