— Аккуратнее, — протягивает он ей стакан, продолжая держать в своих руках. — Я помогу тебе.
— Мисс Грейнджер, — снова суетится мадам Помфри, открывая журнал и, судорожно обмакнув перо в чернильницу, нависает над девушкой, — расскажите, расскажите все…
— Мадам Помфри, — сдержанно произносит Невилл, сводя брови на переносице, — она только проснулась. Дайте ей прийти в себя.
Женщина, совсем бледная, поджимает губы, чувствуя себя в этот момент ужас какой некомпетентной, и делает шаг назад.
— Конечно, — кивает она. — Я зайду позднее.
— Я побуду с ней, спасибо, — кивает он, провожая женщину взглядом до тех пор, пока она не оставляет их наедине.
Гермиона осушает стакан воды залпом, но жажда совсем не уходит. Невилл по взгляду все понимает и, кивнув, снова наливает полный стакан. В этот раз слегка окрепшие руки помогают Гермионе самой о себе позаботиться.
Невилл какое-то время молча, с некоторым восхищением или опаской смотрит на девушку.
— Невероятно, — наконец произносит он, — просто невероятно.
Осушив стакан полностью, Гермиона осознает, что может теперь говорить.
— Невилл, — кладет она на мгновение ледяную ладонь на горячий лоб, — что происходит?
Лонгботтом качает головой, забирает из ее рук стакан, ставит его на тумбочку и заключает старого друга в объятия.
— Черт возьми, — все еще не верит он, — ты и правда пришла в себя.
Гермиона отвечает на объятия и, раскрыв их, смотрит на парня с непониманием.
— Объясни, — просит она, — я…
Девушка качает головой, пропускает между пальцами волосы, зачесывая их назад, и усаживается на постель ровно.
— По порядку, — просит она, не представляя себе, что вообще случилось.
Невилл вздыхает, потирает лицо ладонями и кладет их на колени.
— С чего бы начать, — качает он головой, — ты здесь месяц, — начинает он, — и первая из прочих, кто пришел в себя за такой короткий срок.
— Не понимаю, — морщится она.
— Я постараюсь объяснить по порядку, — снова трет он лицо ладонями. — Все началось с того момента, как Темный Лорд пал, Гермиона…
Девушка чувствует, как начинают холодеть ладони.
Оказывается, Том Реддл припас для всех участников второй магической войны финальный подарок. Он предполагал, видимо, что может пасть в день битвы, чувствовал, что погибнет. Такие темные волшебники не могут не подготовить запасной план, чтобы даже после своей смерти продолжать иметь власть над людьми.
Уничтожив последнюю часть души Темного Лорда и победив его, Гарри запустил процесс, о котором сам не догадывался. Такого рода магия редкая, исключительная. Она влияет на тебя со временем, и ты сам доводишь себя до стадии, из которой невозможно выбраться самостоятельно.
Со временем каждый участник битвы начинал чувствовать апатию, скорбь, нестерпимую боль потери. Магия медленно, но верно начинала поражать сознание человека, точно вирус, мучительно убивающий тебя изнутри.
Сначала участники теряли аппетит, затем сон, замыкались в себе, ограждались от других, а затем, сами того не замечая, наконец засыпали. И сон этот оказывался последним. Человек не умирал, он становился заложником своего сознания.
Медленно и мучительно проживая жизнь вне своего тела.
Невилл рассказывает, что эти сны поражают тех, кто прочувствовал войну по всем категориям. В особенности тех, кто потерял близких им людей. Невилл пробыл во сне совсем недолго, и он толком его не помнит.
Знает только, что однажды кто-то заставил его проснуться. Почти силком вытолкнул оттуда, с некоторой жестокостью. Невилл долго после этого восстанавливался, даже устроился на работу к мадам Помфри, чтобы получать необходимую помощь и быть ближе к родителям.
Он принимает новых пациентов ежедневно, день ото дня их становится все больше. Им выделили огромное здание, набрали персонал, мадам Помфри назначили главной. Невилл видел ребят, которым удавалось выйти из сна за четыре или пять недель, спрашивал их, что они видели, но все они отвечали одно и то же: их выгнали из этого сна. И они ничего не помнят.
Гермиона вышла за три недели, и этот срок поражает.
— Постой, Невилл, — забирает она за уши волосы, — я не понимаю, почему они ничего не помнят.
Лонгботтом придвигается к ней чуть ближе.
— Я жила там, — объясняет она. — Жила в этом, — она морщится от этого слова. Оно причиняет ей боль, — сне… Я все видела, все слышала, я всегда говорила с тобой и…
От осознания потери в животе все сжимается. Северус.
— Ты говорила со мной? — не верит он своим ушам.
Невилл не дает ей сконцентрироваться. Северус. Что же случилось с ним? Где он? Гермиона старается дышать ровнее. Ей необходимо узнать как можно больше, чтобы понять, как действовать дальше.
Девушка глубоко вдыхает, закрывая глаза, и выдыхает. Постепенно. Соберись, Гермиона.
— Да, — наконец отвечает она. — Ты говорил со мной каждое утро за завтраком.
Невилл не верит своим ушам.
— Так и есть, — округляет он от удивления глаза. — Я каждое утро заходил к тебе, проверял твое самочувствие. Думал, что, возможно, ты слышишь.
— Я слышала, — кивает она, стараясь понять, как темная магия усопшего волшебника смогла создать такое с сознанием стольких людей. — Я разговаривала с тобой, ты давал мне слушать музыку.
Невилл прерывисто вздыхает.
— Да, — достает он из кармана плеер. Гермиона только сейчас замечает, что на шее у него висят те самые большие маггловские наушники. — Так и есть. Поразительно.
— Мерлин, — опускает Гермиона основания ладоней на глаза. — Мерлин, что же это… Как это?..
Она вздрагивает, как от разряда тока.
— Невилл, — она сглатывает, захлебываясь словами. — Гарри, Рон…
Лонгботтом поджимает губы, рассеянно указывая себе за плечо.
— Они в здании, — отвечает он, — оба здесь, прибыли на пару дней раньше тебя. Сначала Рон, затем Гарри.
— О, Мерлин, — стаскивает она одеяло с ног, — мне нужно их увидеть!
— Гермиона, — не может он позволить ей встать, — они спят. Спят, как и десятки других. Ты ничего сейчас не сможешь сделать, но увидишь их чуть позже, я тебе обещаю.
Он взволнован. Гермиона никогда не видела Невилла таким взволнованным.
— Мне нужно знать, — просит он, — скажи мне, Гермиона, как ты выбралась? Почему ты все помнишь? Почему ты проживала там жизнь?
Невилл внимательно смотрит на девушку.
— Кто тебе помог? — задает он очередной вопрос. — Оттуда сами не возвращаются. Кто-то всегда выбрасывает из этого сна, а затем стирает воспоминания.
Грейнджер чувствует, как губы обжигает от воспоминаний о поцелуе. Под веками начинают жечь слезы, но она их прогоняет. Так просто об этом говорить нельзя, ей придется прощупывать почву.
— Здесь есть профессора Хогвартса? — теперь ее очередь задавать вопросы. — Кто-то приходил в себя?
— Да, — тут же отвечает он. — Профессор Макгонаггал была во сне около месяца, но она пришла в себя за день до твоего прибытия.
Всё начинает складываться в единую картину. Медленно, постепенно выстраивается рисунок. Есть ли вероятность, что она помогла профессору выбраться из этого сна, заняв ее место? Может, есть возможность попасть в этот сон обратно? Она бы тогда спасла Гарри или Рона. Или обоих. Ей на свою жизнь плевать, ей хочется вернуться обратно.
Черт возьми, ей нужно вернуться к нему.
— Кто еще? — спрашивает Гермиона.
Ей нужно услышать.
Невилл кивает на стенку, отделяющую ее палату от другой.
— Там лежит профессор Снейп, — морщится Лонгботтом, — он уснул в день Битвы за Хогвартс. И поделом ему.
— Не смей так говорить, — отрезает Грейнджер, вылезая из постели.
В этот раз Невилл ей не мешает, лишь удивленно смотрит на девушку, ошарашенный ее ответом.
— Он же предатель, — не думая, говорит парень.
— Ты ничего о нем не знаешь! — чеканит Гермиона, поднимаясь на ноги.