Вот только…
— Северус, — поднимает она взгляд.
И в нем столько надежды, что перехватывает дыхание. Столько любви, что сжимается сердце. Она смотрит на него, и ее глаза мерцают.
— Скажи мне, что ты видишь, — предпринимает она последнюю попытку.
Ее голос, ее взгляд, ее тепло — ломает это в нем. Все рушится, обваливается градом вниз. Вся его выдержка, все стойкость, хладнокровие. Плавится под ее взглядом, вырывается наружу. Северус сдается.
Она победила.
Проклятье, она победила.
— Снова доводите меня своими вопросами, мисс Грейнджер?
Ее свет заливает весь мир. Гермиона замирает, расширяя глаза, не верит словно, боится, что послышалось, и слезы застилают ее теплые карие глаза. А он понимает, что не может больше. Пусть мир рушится, пусть ему ломают кости — лишь бы видеть ее свет.
— Северус, — на выдохе произносит она и поднимается на носочки.
Гермиона склоняет голову и целует его. Целует так, что внутри все взрывается сотней фейерверков, заставляя ноги подогнуться. Обхватывает его лицо, растворяясь в нем без остатка, прижимается ближе, прогибая поясницу.
Сердце лупит по ребрам грудной клетки, как сумасшедшее, того и гляди — остановится, не заведешь обратно. Гермиона поверить не может в случившееся, ее переполняют чувства.
— Ты, — разрывает она на мгновение поцелуй, почти укоризненно глядя на него, — ты…
Хочет разозлиться на него за то, что он так сделал…
— Я знаю, — на выдохе произносит он, закрывая глаза, и притягивает ее к себе снова, — я знаю.
… но не может.
Ему так хочется дышать ею. Этой бесконечной жизнью, сосредоточенной в этом маленьком теле. Она сделала свой выбор, он сделал свой. Нет никакого смысла противиться Вселенной, когда атомы среди миллиардов, сотен миллиардов других находят друг друга.
И в этот поцелуй он вкладывает сотни просьб о прощении за то, что попытался изменить то, что было предначертано.
Она для него — всё. Он для нее — абсолютно.
— Мне столько нужно тебе рассказать, — на мгновение оторвавшись, на придыхании произносит она и снова мягко целует его в нижнюю губу, — у меня столько вопросов…
Северус обхватывает ее лицо ладонями и смеется.
— Ты ничего не ела с момента пробуждения, — мягким баритоном замечает он.
— Я, — не может устоять она на месте, обхватывая его запястья пальцами, чтобы чувствовать его пульс, — да…
Гермиона впервые за очень долгое время ощущает чувство голода. Бонус серотонина, о котором она раньше не знала.
— Голодна?
Он так смотрит. Мерлин, так смотрит.
— Да, — соглашается она. Гермионе кажется, что сейчас она готова согласиться на что угодно.
Так сильно она горит счастьем.
— Только, проклятье, холодильник пуст, — активно соображает она и загорается новой идеей. — Паста! — восклицает она. — Как ты смотришь на пасту с морепродуктами? Я так хочу пасты, — тараторит она.
И Северус думает: «Мерлин, если бы ты знал, как я ее люблю»
— Паста, — повторяет он и улыбается. — Звучит превосходно.
Гермиона устоять на месте не может, снова тянется к нему, оставляя короткий, теплый поцелуй.
— Тогда я в магазин, — тут же срывается она с места.
— Постой, — ловит он ее за руку, — уже поздно, стемнело.
Гермиона смотрит на мгновение на улицу и машет рукой.
— Брось, — улыбается она, — это совсем рядом, не беспокойся.
Она поднимается на второй этаж со скоростью света, быстро переодевает домашний костюм на плотные темные джинсы, розовую толстовку с капюшоном и джинсовку, после чего хватает с собой сумку, зная, что где-то там валяется как минимум пятьдесят фунтов, и спускается вниз.
Гермиона даже не останавливается, сразу тянется за новым поцелуем. Мерлин, как она скучала по нему. Как скучала.
— Я очень быстро, — заверяет она и, открыв дверь, выбегает наружу.
Защитные чары выпускают ее, мягко коснувшись всего тела. Окрыленная счастьем, Гермиона действительно забывает о том, что происходит за пределами этого дома. Что еще ничего не кончено. Что все еще только впереди.
Но какая разница. Он с ней, Северус с ней, и уже плевать, что будет. Только бы с ним.
Только бы, черт возьми, с ним.
— Я уже думал, что она не выйдет, — прилетает ей в лопатки.
Гермиона едва успевает сделать шаг вперед после того, как спускается с лестницы, и замирает. Можно было вернуться домой, можно было побежать вперед, но что-то останавливает ее, заставив повернуть голову вправо.
В полутьме виднеются силуэты мракоборцев. Одного из них она узнает сразу.
— Что вам нужно? — сурово произносит она.
— Что вам нужно? — мерзко передразнивает ее тот, которого она и узнает.
Этот мракоборец назвал ее шавкой, когда скрутил Северуса в Мунго. Он тут же без колебаний подходит к ней и хватает за руку. Гермиона ловко вырывает ее.
— Не трогайте меня! — делает она шаг назад.
С другой стороны подходят еще два мракоборца. Полный комплект.
— Не голоси, — хмыкает голос у нее за спиной.
— После Обливейта и не вспомнишь, — поддакивает второй.
Они наступают со всех сторон, хватают ее за руки, заламывая их.
— Нет! — кричит она. — Оставьте меня!
Гермиона слышит их мерзкий смех и старается хоть что-то придумать, но все мысли обрываются в тот момент, когда дверь дома открывается, и она видит его. Глотку сдавливает ужас.
— Нет! — истошно кричит Грейнджер. — Не выходи из дома!
Но Северус успевает сделать шаг за порог, и защитные чары окрашиваются алым. Темная улица светится, купол, закрывающий дом, разрушается. Гермиона задыхается от ужаса.
Условия нарушены.
— Северус!
Его руки сковываются заклинанием за спиной. Мракоборцы теряют к ней интерес, достигая желаемого. Он вышел из дома, и теперь даже Кингсли не сможет ни ему, ни ей помочь.
— Теперь не выйдешь оттуда, — цедит мракоборец, — сгниешь в Азкабане, мать твою.
Гермиона чувствует себя так, словно время замедляется. Мракоборцы сцепляют руки друг друга, мантии шелестят на ветру. Мыслей слишком много, поэтому Гермиона не слушает ни одну. Только делает то, что должна. Она делает шаг вперед и хватается за рукав мракоборца.
Улица жилого квартала окутывается тишиной, дом семьи Грейнджер снова лишается хозяев.
В гостиной скрипит проигрыватель, доиграв пластинку.
========== 12. ==========
Комментарий к 12.
Добро пожаловать на лучшую вечеринку в вашей жизни! Обожаю вас! Приятного прочтения! Обязательно перед чтением включаем композицию: **Run Boy Run - Woodkid**
Гермиона не без усилий открывает глаза и касается пальцами пола, чтобы почувствовать опору. Мокрый и холодный камень отрезвляет мысли и она старается подняться. Голова гудит. Девушка прикладывает все усилия, чтобы сесть спиной к темной стене и оглядывается по сторонам.
В темном сыром коридоре гуляет северный ветер. Слышатся стенания заключенных, где-то вдалеке шумят волны океана. Она абсолютно точно уверена, что оказалась в Азкабане. Не самый приятный бонус к и без того нелегкой жизни.
Гермиона опирается на стену, чтобы встать. В длинном узком коридоре нет ни души. Видимо, зацепившись за рукав мракоборца, она отпустила его во время трансгрессии и попала не в пункт назначения, а в какую-то часть тюрьмы.
Так даже лучше.
Гермиона проверяет привязанную к джинсам сумку, убеждаясь, что та на месте, а после тянется рукой к заднему карману джинс и облегченно выдыхает. Палочка на месте. Удивительно, но, имея при себе средство защиты, ей становится заметно спокойнее.
Она вдыхает и выдыхает, собираясь с мыслями. Итак, она здесь. В Азкабане. Северус тоже здесь, это облегчает задачу. Отыскать его не составит труда, если знать, кого слушать. С этим проблем у нее никогда не было.
Азкабан не внушает того ужаса, который был всегда. Наверняка все дело в том, что здесь больше нет дементоров, которых новый министр магии благополучно изгнал, стоило ему занять свой пост. Без удушающей атмосферы безысходности, которую создавали эти существа, Азкабан перестает казаться таким уж страшным.