Северус оказывается прав. Действие магических чар прекращается, трое мракоборцев с болью вздыхают, когда зеленая дымка вырывается из их тела и сознания, и они, потеряв остатки энергии, мешком валятся на пол. Молодые мракоборцы были под империусом.
Северус делает шаг назад, выставляя палочку перед собой. Оставшийся мракоборец какое-то время стоит спиной к нему, а после медленно оборачивается, растягивая губы в жестокой улыбке.
Светлое лицо парнишки обрастает на глазах густой, темной щетиной, брови темнеют, сводятся на переносице, волосы отрастают, появляется знакомый шрам. Действие оборотного заклинания прекращается, и перед ним стоит…
— Руквуд, — на выдохе.
— Снейп, — скрипит он зубами. — Давно не виделись, — резко замахивается он палочкой. — Дуро!
— Протего! — выкрикивает защитное заклинание Снейп и бежит вниз по лестнице, стараясь от него оторваться.
Август Руквуд оказывается жив не только после побега из Азкабана и битвы за Хогвартс, он еще и продолжает заканчивать дела, которые считает благородными. Например, квитаться с предателями.
Мелькает еще одно заклинание, Северус ставит блок, продолжая движение. Он пытается бросить в него ответное, но палочка его не слушается. Она так не вовремя его не слушается!
— Снейп, я все равно убью тебя! — ревет он. — Ты — предатель! Ты предал Темного Лорда!
Очередное заклинание взрывает стену возле Северуса, и тот закрывает голову руками, отходя в сторону. Ему приходится остановиться. Руквуд с ревом мчит следом.
— Я убью тебя, Снейп! Не в Азкабане, так здесь и сейчас, мне нечего терять!
Вдох. Удар сердца. Руна.
— Авада Кедавра!
— Сектумсемпра!
Зеленая и синяя вспышка сталкиваются вместе, грохочет мощный удар, сотрясая воздух. Стены коридора, пол и потолок — все дрожит. Северус сжимает палочку обеими руками, заклинание сопротивляется. Палочка не слушается его. Северус вздыхает, сжимается всем телом и усиливает хватку.
Ноги дрожат. Август ревет, скаля зубы. Северус хочет замахнуться сильнее, усилить удар, подчинить себе чужую палочку, но в какой-то момент заклинания вспыхивают, разделяясь, и его луч отскакивает куда-то в сторону.
Северус готовится к новому удару, но внезапно на весь коридор слышится ее сдавленный горький всхлип.
Все происходит за мгновение. Северус оборачивается, видит ужас в глазах Гермионы, и его окутывает страх. Август отвлекается, Северус пользуется этой возможностью.
— Иммобулюс! — парализует его он, — Инкарцеро! — появляются из ниоткуда веревки.
Палочка Августа Руквуда падает, словно в замедленной съемке, и в это мгновение Северус резко оборачивается и выкрикивает:
— Аресто Моментум!
Гермиона с широко распахнутыми глазами медленно падает вниз. Северус бросается к ней и успевает поймать всего за несколько сантиметров до того, как ее тело касается пола. Действие заклинания медленно начинает проходить.
— Гермиона! — старается скрыть он ужас, действовать хладнокровно. — О чем ты только думала?!
Она дышит часто и редко, смотрит только на него, старается игнорировать то, что происходит.
— Я не думала, — коротко выдыхает она. — Я просто шла к тебе.
— Постарайся не говорить, — он чувствует, как холодеют от ужаса руки. — Я сейчас все сделаю.
Гермиона кивает, дышит все чаще и все менее глубоко. Игнорировать боль в теле становится все тяжелее. Она чувствует, как под ладонь, которую она держит на полу, попадает что-то горячее и мокрое.
Северус поднимает палочку, старается держать голову холодной, не дает панике вырваться наружу.
— Вулнера санентур, — произносит он, проводя палочкой над ее рубашкой, постепенно окрашивающейся в алый.
Палочка трещит, из нее вырываются искры, она начинает дымиться. Это не его палочка, она не может выдержать заклинание его собственного изобретения. Она не слушается его.
Она его не слушается!
— Теперь все поверят нам, — смотрит она на Северуса и старается улыбнуться.
— Гермиона… — он пытается снова использовать заклинание.
Палочка треснула, магия уходит из нее. Она ни на что не годна. Северус сглатывает. Пожалуйста!
— Северус, — едва слышно произносит она. — Я не справляюсь.
Боль начинает плавить все тело, от нестерпимости глаза начинает жечь от слез. Гермиону трясет, все тело постепенно становится огненным шаром.
— Тебе и не нужно, — снова выставляет он палочку.
Пытается. Пытается снова. Глотку сдавливает страх. Руки начинают дрожать сильнее. Он сглатывает.
— Я рядом, — смотрит он на нее. — Только глаза не закрывай, обещаешь?
Она кивает, сжимая зубы. Боль горит в ней все сильнее.
— Хорошо.
«… в мире моих детских грез… есть луг…»
Она смотрит на то, как он пытается что-то сделать. Видит только его лицо и больше ничего. В ушах шумит пульс. Ноги немеют.
— Проклятье, — старается он снова. — Смотри на меня, Гермиона. Смотри на меня.
«… там ветер играет ветками дерева, рассыпая блики света по глади пруда…»
Где-то вдалеке слышится топот ног. Гермиона слышит рев Гарри, голос Кингсли.
— Палочка! — рычит Северус. — Мне нужна моя палочка!
Он смотрит на нее, обхватывает руками ее лицо.
— Не засыпай, Гермиона. Только не засыпай!
«… а дерево высокое, большое и одинокое… бросает на траву широкую тень…»
В глазах мелькают вспышки, тело больше не принадлежит ей, она уже не чувствует что-то теплое под своей ладонью. Кругом гул голосов, их крики.
— Мою палочку!
— Гермиона!
Она истекает кровью.
«… и в этой колыбели, где хранится все, что дорого моему сердцу, я берегу воспоминания о тебе…»
Перед глазами мелькают красные пятна, боль становится настолько невыносимая, что слезы жгут глаза, и тонкие прутики катятся из уголков глаз, стекают по вискам и путаются в волосах.
Она сжимает зубы. Так холодно.
— Не закрывай глаза! — требует Северус. — Не закрывай, моя душа, не закрывай!
«… когда я буду мерзнуть в трясине реальности, вдали от твоих любящих глаз…»
Гермиона хочет убежать с ним отсюда, убежать от смерти, ведь она говорила ему. Она говорила ему, что надо уходить.
— Говори со мной! — кладет он ее голову к себе на колени, склоняясь ниже. — Ну же, Гермиона! Скажи мне, что ты видишь!
«… я вернусь в мой мир, закрою глаза и лучшим утешением мне будет то, что я знаю тебя…»
А вокруг пахнет дождем, луговыми цветами и солнцем. Она с дрожью вздыхает.
— Тебя.
========== 16. ==========
Комментарий к 16.
Читать с: Saturn - Sleeping At Last
Говорят, мертвые люди получают больше цветов, чем живые, потому что сожаление сильнее благодарности.
Это в некоторой степени правдиво, не просто же так монументы ломятся от пышных букетов, а на похоронах все пестрит белоснежными или красными бутонами.
Гарри все равно считает, что это не так.
Потому что кругом цветы, много цветов. Живых, ярких. Аромат которых чувствуется почти за версту, если стоять по ветру. Сегодня теплый день. Солнечное тридцатое октября так и манит высунуть нос из дома и поскорее забраться под шатер, присоединившись к остальным.
Гарри кладет на руку тарелку с сэндвичами и направляется к входной двери, на мгновение бросив взгляд назад. Магические часы семейства Уизли снова работают, и фотографию Фреда никуда не убрали. Просто теперь наконечник его стрелки показывает на «Дом», а улыбчивое лицо близнеца наблюдает за жителями дома.
Гарри выходит на улицу, щурясь на солнце. Давно он не надевал костюм и галстук, но сделать приятное миссис Уизли в ее день рождения хотелось всем, поэтому не только Гарри был нарядно одет, но и все обитатели дома и каждый гость праздника.
Поставив тарелку на стол, Поттер наблюдает за тем, как множество гостей стоят возле стола с закусками, активно переговариваясь. Здесь так много улыбок, так много смеха и объятий. Такие встречи кажутся самым лучшим лекарством, какое только может быть на свете.