Выбрать главу

Она попыталась найти подруг среди других молодых мам, которые, правда, немного сторонились их с Мэтти. С ними Салли чувствовала себя уверенней, чем со своими, не обремененными детьми подругами. Ее, конечно, не слишком вдохновляли их до тошноты восторженные разговоры о колясках и подгузниках. Зато она получала особенное удовольствие, когда молодые мамы, затаив дыхание, слушали ее рассказы о новых проектах Мэтти, выпускавшего документальные фильмы, или об ее звездных друзьях, прежде всего – о Найле. И сейчас, когда ей было так плохо, она не могла уронить себя в их глазах; к тому же, опьяненные счастьем материнства, девчонки просто не поняли бы ее отчаянья.

Салли был нужен кто-то, в ком сочеталось бы уважение к ней с пониманием ее ситуации. Было грустно сознавать, что никто так и не услышит крик ее души.

Больше всего ей хотелось увидеться с Лисетт. Когда Салли познакомилась с Мэтти, он, Найл и Лисетт представлялись ей блестящей тройкой – воплощением остроумия, обаяния и космополитизма. С появлением Салли они стали непобедимой четверкой: Найл – страстный, романтичный и отважный лидер; Мэтти – умный, чувствительный и убежденный идеалист; Лисетт – сексуальная, опасная и таинственная сирена; Салли – неунывающий, общительный и тонкий дипломат.

Когда Лисетт ушла от Найла в надежде устроить свою карьеру с новым любовником, союз четверых распался. Найл отдалился, а брак Салли и Мэтти дал серьезную трещину. Друзья пытались поддержать Найла и не заметили, как его развод с Лисетт положил начало черной полосы в их собственных отношениях. Сохранить семью оказалось совсем не просто. Найл снова был на коне, и Таш, по мнению Салли, подходила ему. У Мэтти имелись на этот счет серьезные сомнения; впрочем, он сейчас почти не общался с другом и не знал истинного положения вещей.

До недавнего времени Салли полагала, что Лисетт в настоящее время пробует сделать карьеру продюсера в Штатах. Но несколько недель назад в почтовом ящике Салли вдруг обнаружила рекламный буклет низкобюджетного фильма с участием молодых английских актеров и заходящих звезд Голливуда – съемки должны были скоро начаться в Лондоне. На обратной стороне буклета было нацарапано несколько строк: «Возвращаюсь в Лондон. Это мой рабочий телефон. Не дождусь нашей встречи. С Рождеством!» Подписи не было. Изучив буклет вдоль и поперек, под фамилией режиссера и ведущих актеров Салли прочитала: «Продюсер – Лисетт Нортон». Это была девичья фамилия ее подруги.

Салли почувствовала, как по ее телу побежали мурашки. В Америке Лисетт работала под фамилией Нортон-О'Шонесси, без сомнения рассчитывая на то, что ее будут ассоциировать с Найлом, который сейчас находился в зените славы. В Англии Найл был еще более знаменит, но Лисетт, очевидно, решила не спекулировать фамилией бывшего мужа. Салли усмотрела в этом признак раскаяния.

Она рисовала в воображении портрет подруги, гадая, изменилась ли та. Наверняка Лисетт великолепна, определенно все так же стройна, возможно, отрастила волосы. Может, она стала похожа на бизнес-леди или даже сделала пластическую операцию: убрала морщинки на лбу и маленькую горбинку на носу, сделала пухлыми узкие губы, увеличила грудь. Не то чтобы у нее были недостатки, просто Лисетт обожала перевоплощаться.

– Могу поспорить: она все так же шикарна! – Салли вслух усмехнулась своим мыслям.

– Кто?

Обернувшись, она увидела Мэтти, спустившегося к ней с чашкой горячего чая в руках.

– Что?

– Про кого ты говоришь?

Салли растерянно улыбнулась.

– Я просто разговаривала сама с собой, так, замечталась. – Салли глупо хихикнула. Мэтти сел рядом с женой в опасной близости от открытки Лисетт.

– Вот как? – Мэтти опустил голову. – Послушай, я знаю, что в последнее время был несносен.

– Это точно. – Салли погладила мужа по щеке, не давая ему взглянуть на открытку.

– Знаю. Но ты не помогала мне, Салли.

– Да неужели? – Салли гневно посмотрела на него, вспоминая, каким ангелом она была последние две недели.

– Ты постоянно со мной пререкалась, критиковала меня, повышала голос. А сейчас и вовсе стала избегать.

– Да! – Салли словно окатили ледяной водой, и она отдернула руку от лица мужа. – Но ты был просто отвратителен и заслужил такое отношение.

– Я понимаю, что ты права, и от этого мне еще тяжелей. Не знаю, что с нами случилось, – ты больше не заботишься обо мне. Согласен, я негодяй, но ты отказала мне в поддержке.

– Возможно, ты прав, – медленно проговорила Салли, сама не понимая, почему лжет. – Возможно, мне до тебя больше нет дела.

Наверху заплакал проголодавшийся Линус.

– Я пойду к ребенку! – Салли встала.

– Подожди! – Мэтти схватил жену за руку. – Нам надо поговорить. Мы отдаляемся друг от друга, разве ты не видишь?

Ребенок заходился плачем.

– Отпусти меня, Мэтти, – Салли пыталась вырваться.

– Мы больше не разговариваем, не смеемся, не занимаемся сексом.

– Где Тор?

– В саду, кормит кролика. Ты слышала, что я сказал, Салли?

– Что у нас нет секса. Послушай, мне надо к Линусу.

– Он подождет! – Голос Мэтти дрожал от ярости. – Разве тебя это не волнует? Я думал, ты хочешь поговорить, в последнее время ты выглядишь такой удрученной…

– Да, я удручена, я больше не чувствую себя счастливой! – Салли оттолкнула мужа, схватила открытку и прокричала: – Я хочу смеяться, разговаривать и заниматься сексом! Разумеется, хочу! Но не уверена, что с тобой!

И, развернувшись на каблуках, она взбежала вверх по лестнице.

Когда Линус поел и погрузился в раздумья, что делать дальше: плакать или спать, Салли с открыткой в руках подошла к телефону.

Ей пришлось долго объяснять администратору бизнесцентра, что она не назойливый торговый агент, и только после этого ее соединили с офисом Лисетт. Доказать секретарю, что она подруга мисс Нортон, было тоже непросто.

– Салли, – зазвучал наконец в трубке голос Лисетт, – прости, у меня мало времени, в офисе толпы народа. Я так счастлива снова тебя слышать! Когда мы сможем встретиться?

Звук ее деловитого, резкого, но такого родного голоса заставил Салли расплакаться.

– Хорошо, хорошо, дорогая. Успокойся. Давай увидимся сегодня.

– Все в порядке. – Салли икнула. – Но Мэтти…

– К черту Мэтти! Скажи, что у тебя важная встреча. Пусть сидит с детьми сам. Значит, так… В шесть я не могу, давай вечером в восемь тридцать. Как насчет «Берега»?

– Какого «Берега»? Лисетт засмеялась:

– Боже мой, Салли, ты отстала от жизни: «Берег» – отличный ресторан. Я пришлю за тобой такси, не волнуйся. До встречи: мы скоро обнимемся и напьемся красного вина!

И Лисетт повесила трубку, не дождавшись ответа подруги.

Надменный администратор ресторана, прежде чем провести клиентку к заказанному столику, разглядывал Салли, словно сомневаясь в ее платежеспособности, и это вывело женщину из себя. Лисетт, конечно же, еще не было.

– Прости, прости, прости! – раздался высокий голос. – Я опоздала. Черт! Ну не плачь, Салли, пожалуйста! Держи мой платок. Дорогая, ты чертовски хорошо выглядишь, такая притягательная и аппетитная! Я всегда говорила: регулярный секс – секрет женской красоты. Жаль, что у меня он бывает лишь время от времени. Боже, я так рада видеть тебя! Отдай мне платок, у меня самой пошли сопли! – Так выступать и оставаться при этом женственной могла только Лисетт.

Салли сгорала от зависти, глядя на нее.

Стройная, как липка, сияющая, как бриллиант, Лисетт стала раза в три сексапильней, чем раньше. У нее были другой нос, другие губы, другая прическа, а грудь увеличилась на два размера, но прежняя чувственность читалась в каждом ее движении, как желанный ливень жарким летом.