Мы посмеялись, а потом он повел меня в столовую, также обшитую деревянными панелями, с толстыми балками на потолке и со старинным камином. В столовой стоял обеденный стол с двумя приборами на одном его конце, где разместилась целая коллекция блюд. Тут были и холодная ветчина, и цыпленок в майонезе с восхитительным салатом к нему, а вместо пудинга — яблочные меренги, которых я не пробовала уже много лет.
— Яблоки, вероятно, из здешнего сада, — предположила я.
— Наверняка! — ответил Дэвид. — Хозяева не знали о нашем приезде, пока я не позвонил им сегодня утром перед завтраком, так что у них едва ли было время на посещение магазинов.
— Почему? Разве деревня далеко отсюда?
— Около двух миль.
— Я вижу, тебе хорошо знакомы эти места, — заметила я.
— Это поместье принадлежало одному из моих родственников, — ответил Дэвид, — потому-то я и хочу показать его тебе.
— По-моему, это один самых прекрасных домов, какие только мне приходилось видеть, — сказала я.
К ленчу было подано также белое вино и стилтонский сыр, который понравился Дэвиду гораздо больше, чем яблочные меренги.
Когда мы кончили есть, Дэвид сказал:
— А теперь, Саманта, я хочу показать тебе дом.
— Фамилия твоего родственника, который жил здесь, тоже Дарэм? — спросила я.
— Нет, — ответил Дэвид, — его имя было Уайткомб, лорд Уайткомб.
Я была несколько удивлена, потому что, хотя все только и говорили о Дэвиде, никто ни разу не упоминал о его родственных связях. Я знала, что в обществе немало снобов, и потому мне показалось странным, что никто ни разу даже не заикнулся о том, что Дэвид в родстве с лордами. Но я не стала ничего выяснять, а Дэвид повел меня обратно в холл и открыл дверь, ведущую в гостиную.
Это была прелестная комната с белыми панелями и высокими французскими окнами, выходящими в сад. Мебель была несколько старомодная, но удобная, а ситцевая обивка не первой молодости напоминала мне о нашей мебели в Литл-Пулбруке. У дома был очень обжитой вид, здесь было уютно, хотя мне показалось, что некоторые чехлы сильно выцвели, а у иных ковров довольно потертый вид, но все это вместе как нельзя лучше гармонировало с почтенным возрастом самого дома.
Через гостиную мы прошли в библиотеку, и я не смогла удержаться от восторженного восклицания при виде огромного количества книг.
Далее мы очутились в оружейном зале с большим столом посередине и застекленными шкафами, в которых хранили оружие, когда его не требовалось пускать в дело.
Мы поднялись наверх, и здесь я могла убедиться, что все комнаты в доме такие же очаровательные, как та, в которой я приводила себя в порядок перед ленчем. К тому же, у них были очень романтические названия. Например, здесь была комната королевы, и Дэвид объяснил мне, что существует предание, будто в ней однажды останавливалась королева Елизавета. Была здесь и комната герцога и комната капитана, в честь моряка, который командовал кораблем во времена первого герцога Мальборо. Двери всех комнат выходили в длинный коридор, в конце которого находилась обитая сукном дверь. Дэвид открыл ее, и я подумала, что мы идем на половину прислуги, но вместо этого мы очутились в детской.
Она была точь-в-точь как в замке, до того как его купили Баттерворты, где ребенком играл папа, или на мою собственную детскую в усадьбе священника, только она была намного меньше. Удобное кресло-качалка стояло перед камином с медной решеткой, на которой можно было сушить детскую одежду, и тут же находился экран, покрытый переводными картинками и рождественскими открытками.
В углу детской комнаты находилась игрушечная крепость, по виду старинная, и, очевидно, принадлежавшая какому-нибудь мальчику сотни лет назад, а перед окном стояла качалка-лошадь, у которой был оторван хвост.
Посреди комнаты разместился стол, покрытый тяжелой скатертью. Открытая дверь вела в спаленку с узкой койкой для няни и детской кроваткой с откидными краями.
— Какая прелестная детская! — воскликнула я, обращаясь к Дэвиду.
Я подошла к игрушечной крепости и увидела шкаф рядом с нею. Я открыла дверцы; здесь, как я и ожидала, находились игрушки. Тут были строительные кубики с отбитыми углами, скакалка, волчок, ящик с оловянными солдатиками и плюшевый мишка. Я подобрала медвежонка и взяла его в руки.
— Он точь-в-точь как мой мишка, только у моего не хватало одного глаза, и я боялась, как бы он не ослеп, — сказала я.
— Иди сюда, Саманта, — откликнулся Дэвид. — Я хочу поговорить с тобой.
Он сказал это таким странным тоном, что я невольно обернулась. Он стоял посреди детской.