Про Великого Гао написано несколько книг и множество статей. В одной из них Ён находит то, что искал. Правда, радости от этого никакой. Куртка, которую носил Гао, от и до разработана его поклонниками. Уникальная, другими словам. В каждом пере на вышитых крыльях красовалось имя того, кто принимал участие в создании подарка. Ён смотрит на записи комнаты, в которой умер Гао. Их сразу загружают в архив, и поскольку имя Ёна мелькает среди следователей, которые будут вести дело, доступ к нужной папке у него есть. Куртка никому, кроме него, важной не кажется, поэтому найти её среди прочих улик стоит немалых времени и терпения. Несколько изображений, которые Ён вертит и крутит, как это позволяет техника, приближает и отдаляет, лишь бы доказать самому себе, что он зря беспокоится. Что ни при каких обстоятельствах он не встретил бы в ночи на малолюдной улице Великого Гао…
Однако в вышитых белыми нитками перьях действительно читаются имена.
— Борд, — тихо говорит он, чтобы Диан его не услышал. — Вышли, пожалуйста, на мою почту самый чёткий скрин правонарушителя, которого мы встретили в ночь с девятнадцатого на двадцатое мая. Со спины, чтобы хорошо был виден узор на куртке.
— Высылаю, — сообщает Борд, едва Ён замолкает.
— И проверься снова. — Хотя в голове бардак, оставить без внимания недавний сбой он не может. — Был какой-то шум. Я не совсем разобрал, но кажется, я попал на линию, на которую не должен был.
Борд лаконично щёлкает и притихает. На ближайшие минут двадцать она будет занята проверкой целостности файлов и системных сбоев, так что Ён возвращается к возне с курткой. Туман сильно портит картину. Несколько присланных Борд изображений расплывчатые. Благо, нарушитель стоял близко к машине и когда повернулся, чтобы бежать, этих секунд хватило, чтобы заснять его спину под нужным углом и с довольно недурственной точностью.
Борд снимает круглосуточно, однако памяти в ней немного. Через неделю этого видео не будет. Потому Ён прерывает проверку программы просьбой:
— Борд, отвлекись. Сохрани пожалуйста всё, что успела записать с нарушителем, который нам попался.
— Передать данные в полицейский архив?
Ён морщится.
За последние дни многое случилось, что не могло не заставить его переосмыслить некоторые вещи. Например, сейчас он не собирается портить жизнь человеку из-за глупой выходки. Лично найдёт его и, если этот глупый щенок жив, проведёт беседу. Чтобы не относился безответственно к Борд (многие душу готовы продать, чтобы её не отняли — перед глазами всплывает образ старика, сидящего на ступеньках полицейского участка, — а он мудрит с ней или даже ломает). Чтобы не шутил над полицейскими (некоторые ради выслуги за любую мелочь готовы штамповать записи в личное дело). Чтобы осознал, что Серый дом ближе, чем ему кажется (кому, как не Ёну говорить об этом). Если пакостник не одумается и продолжит нарушать порядок, так тому и быть, Ён создаст файл с информацией о его нарушениях и отправит в архив участка.
— Пока просто сохрани.
— Что-то не так?
— Ты можешь различить в узоре на спине имена?
Всё-таки у неё возможностей больше, чем у обычного человеческого глаза. Подретуширует, уберёт затуманенность, прибавит контрастности — и увидит или не увидит то, что Ёну не под силу.
— Туман плотный, — говорит Борд, — но я различаю некоторые буквы.
— Буквы? — напрягается Ён. — Сверь с изображениями куртки на месте сегодняшнего преступления.
Борд долго молчит. Так долго, что Ёну кажется, она издевается над ним.
— Узоры идентичны, — выносит она свой вердикт. — Буквы расположены точно так же, на обоих изображениях.
— Ты уверена? — Сердце подводит Ёна. Словно превращается в камень и вот-вот с шумом грохнется на пол, оставив кровоточить и болеть оборванные сосуды. — Что мне теперь делать?
— Что случилось? — Борд не успевает проанализировать ситуацию, и Ён одновременно рад и расстроен её медлительности.
— Что же получается? Если бы я погнался за ним и, чем чёрт не шутит, поймал бы… Он выжил бы? Всё так сложилось из-за моего малодушия?
— Слишком много бы, — поправляет его Борд. — Я не совсем понимаю, что ты хочешь сказать. Выразись, пожалуйста, точнее…
— Ко мне в кабинет, — невесть откуда взявшийся начальник Пон зовёт подчинённых без всякого вступления и твёрдой походкой идёт к себе.
От внезапного пробуждения Диан вскакивает со стула, но сразу напускает на себя безучастный вид и, потирая глаза, тащится следом. Ён сворачивает изображения, нехотя встаёт и присоединяется к ним.