Че Баль озадаченно пялится то на карточку, то на Диана.
— Машину помой, — повторяет Диан.
— Почему я? — противится тот. — Это забота свинорылого.
— Он сейчас едет со мной. Ему некогда.
— А Лия?
— А чего Лия? — звонко отзывается та. — У меня зацепка по Холодной Луне! — Диан хмурится, слушая её объяснения. Волнение проскальзывает по бровям, по вздувшимся крыльям носа и застывает на губах, которые он кусает, чтобы успокоиться. — Сейчас уже выхожу. А чем можешь похвастаться ты?
— Не поделишься, что выяснила? — притихает Че Баль. — Вместе всё-таки работаем…
— Вместе? — хохочет Лия. — Чтобы её найти, мне пришлось аж в старый архив спускаться! — ударяет она по папкам на столе. — Пока я в них рылась, ты здесь в свои стрелялки играл. Но если так надо, то вот! Ищи! Запретить не смею! Либо потрать время на поиски того, что уже известно, либо бери ключ и вперёд!
Че Баль неохотно плетётся к ним, выхватывает ключ и, направляясь к выходу, задевает плечом Ёна.
— Детский сад! — мотает головой Лия и вдруг застывает.
Ён оборачивается, чтобы понять причину её ступора, и натыкается на взгляд Диана, прямиком направленный на экран. Там на фотографии стоит мальчик и упорно смотрит в объектив.
— Ты из-за этого нас задерживаешь? — спрашивает Диан.
— Знаешь, кто это? — шепчет Лия. Затем кашляет, прочищая горло, и повторяет более уверенно: — Узнаёшь?
— С чего бы? — искренне удивляется Диан. — Он связан с делом Луны? — Лия высовывается из-за спины Диана и беззвучно говорит Ёну, мол, видел? Следи за ним внимательно. — Поехали.
Глава 3–2. Посылка
На пути к спальному району, где предположительно обитает подозреваемый, Ён изучает Диана теперь не на фотографии, а воочую. Пока тот ведёт машину, он взглядом сканирует чуть ли ни каждый волосок. Как такое возможно? Диан ни капельки не похож… Да и зачем ему?
Ён точно так же исследовал Гао, когда искал его несовершенства. Правда, исключительно по изображениям и на видео. Как бы странно ни звучало, но живьём он видел мессию, когда тот уже был мёртв.
Видеть-то видел, да мельком. Может, если поставить их рядом, то что-то общее и обнаружится. Жаль, сейчас уже поздно.
Лица давно носят как одежду, но впервые Ёну попадается человек, который умеет, имея одинаковый с кем-то наряд, выглядеть иначе.
А может быть, в программе отождествления случился сбой. Никто, кроме бездушной машины, даже и сравнить их не думает. А тут возьмите-распишитесь!
И Вер Изу, который дольше прочих провёл времени с Гао. Уж он-то должен был заметить, разве нет? И как минимум возмутиться, ведь Больга Вращ запретила любые копии Гао.
Раньше люди ради развлечения пользовались приложением, которое искало двойников по фотографии. Часто результаты показывали не то, чего ожидали пользователи. Ён как-то поигрался этим пережитком былых времён. Сказать, что он удивился, ничего не сказать. Приложение подсунуло ему вполне приятного молодого человека. Ён не нашёл никакого сходства с ним, хотя очень пристально искал. Вот тебе и двойник!
Программы отождествления наверняка гораздо продуманней старого приложения. Но ведь и палка раз в год стреляет.
Не может же быть дело в простых эмоциях: этот добро улыбается и смотрит с любовью на мир, а другой одним взглядом готов убивать.
Ён снова и снова то соглашается с открытием Лии, то всячески его опровергает.
Похож!
Нет, не похож!
— Налюбовался? — говорит Диан.
До Ёна только сейчас доходит, что он перестарался в своём стремлении найти опровержения доказательствам Лии.
— Ты помнишь, как выглядел в детстве? — начинает издалека Ён.
— Нет, — хмурится Диан, недовольный странным вопросом. Морщины режут кожу меж бровей.
— Почему?
Диан вскользь косится на него, затем отвечает:
— Зачем спрашиваешь?
Ён готов сдать Лию, однако в голове проскальзывает мысль, от которой он прикусывает язык. Откуда она вязала ту детскую фотографию? Она не уточняла, в каком именно архиве копалась. Явно не простое досье. Её поступок не отдаёт и намёком на мораль — Ёну бы точно не понравилось, если бы совали нос в его прошлое, особенно в детство. Да и кто фотографирует своего ребёнка? Альбомы пополняются снимками после операций. Так, например, было с Юном. Про родителей своей матери Ён почти ничего не знает. Почему они делали её фотографии, которые не вызывали в ней ничего, кроме жгучего стыда, никто объяснить не мог. Госпожа Ширанья говорила: «У них просто не всё в порядке с головой. Забудь! Зачем ты вообще спрашиваешь про них? Лишь бы меня доканать, да?»