Ён будто попадает в ужасный сон. Он в кошмаре. Очередном. Долгом. Не желающем заканчиваться. Абсурдность увиденного не может быть реальностью. Не может быть тем миров, в котором он живёт на самом деле.
— Ты чего застыл? — всплывает перед Ёном лицо господина Нойя. Ему приходилось видеть отца Диана на фотографиях. Они его значительно ужимали — господин Нойя оказывается крупнее и выше, чем Ён представлял. — Непривыкший? Господа! — взывает он к присутствующим, и многие поворачивают голову в сторону Ёна. — У нас новенький!
— Неужели? — окружают его люди. — И на чём же поднялся? Продаже редкого антиквариата? Ты бы госслужащим? Значит, наверное, скрытой информации? Органы? Да, точно! С ними никогда не прогадаешь!
Ёна начинает трясти сильнее, и внимательный господин Нойя не может этого не заметить.
— Да полно вам! Пристали к человеку! Он аж вспотел! Кыш! Кыш! Дайте ему отдышаться! Не все сразу!
Когда он разгоняет публику, которую сам и собрал, он приобнимает Ёна за плечи и ведёт к витрине. Из неё открывается живописный вид на алтарь Гао и людей, пришедших на поклон.
— Тебе не о чем переживать, — успокаивает его господин Нойя. — Здесь ты в полнейшей безопасности! И даже больше того, — он отпускает Ёна и одним коротким прыжком вплотную приближается к стеклу и тыкает в него пальцем. — Глянь туда! Ну! Не стесняйся! Посмотри во-он туда! — Ёну не нравится ни его заискивающий тон, ни его сгорбленная поза. Он как будто продавец, которому во что бы ни стало нужно втюхать свой товар. Ён нехотя шагает к витрине и смотрит в том направлении, которое ему указывают. — Там… У гроба… Ну? Видишь? Слева? В форме стоит. Видишь? Это мой сын. — Кажется, душа Ёна покидает тело. Он сдерживается из последних сил, чтобы не развернуться и не убежать прочь из этого чёртова места. — Он охраняет нашего миссию. Почётная должность, не считаешь? — Хотя господин Нойя и хвастается, никакой гордости Ён в его голосе не слышит. — Не беспокойся. И даже знаешь, если тебе понадобиться когда-нибудь помощь… Ну знаешь… — он хлопает Ёна по груди. — Попадёшься на чём-нибудь…
— У него высокая должность? — холодно спрашивает Ён.
Улыбка пропадает с лица господина Нойя. Вся его павлинья раздутость мигом пропадает.
— Пока нет… — растерянно шепчет он, затем злобно косится в сторону сына.
Диан вытягивается по стойке смирно. С безразличием отталкивает нарушителей, желающих поближе подобраться к вертикально стоящему гробу. Он стоит на ступеньку ниже тонущего в свежих цветах Гао. Тот в своём стеклянном гробу, как кукла в коробке. Ён бы на его месте уже раз сто обернулся, но Диан ведёт себя так, будто за его спиной нет ничего особенного. Его внимание, пышущее презрением, направлено на людей перед ним. Есть ли что-то, что способно убрать с его лица это цинично-саркастическое выражение?
— Проблем у меня нет, — чешет бровь Ён, таким образом прикрывая ладонью бегающий взгляд. — Однако я слышал… То есть, знаете, я интересуюсь книгами. — Господин Нойя в недоумении, причём таком, что будучи личностью чересчур активной, даже не перебивает. — Меня интересует одна, и мне кажется, вы можете помочь.
— Как же это? — Его изумлению нет предела. Ноты детского удивления проскальзывают в каждом слове. — Я… и книги?
— Вообще, — начинает Ён, — я слышал, вы видели Великого Гао в ночь его смерти. Ну, на мероприятии?
— О, этот мальчишка! — возмущается тот, но быстро вспоминает, что находится не в той компании, где мог бы поливать грязью, кого пожелает. С незнакомцами всегда лучше быть настороже. — Да, я был. — Он достаёт белоснежный платок и промакивает им пот на лбу. — И что же? Если честно, видел его мельком. Он сказал, что не хочет быть среди сброда, — он нервно хохочет. — Это мы-то сброд? Вот. Сказал и был таков.
— Может, вы видели? Не было ли у него при себе во-от этого? — Ён аккуратно показывает ему снимок книги сказок.
— Не думаю, — мотает головой тот. — Не помню, чтобы он вообще что-то держал в руках. Возможно, он сохранил их пустыми, чтобы потом стащить ключи от машины. Мелкий пога… То есть, характер у него был… уникальным, — господин Нойя снова вытирает пот с лица. — Но как говорится, великие люди всегда имеют какие-то, — он бьёт пальцем по виску и издаёт сдавленный хохоток.