«А жертва, которую заставляли совершать преступления под действием чипа, считается также соучастником или же её признают невиновной?»
Юн долго молчит. Три точки, обозначающие, что он что-то пишет, то появляются внизу окна с беседой, то пропадают. Наконец приходит ответ:
«Говорю же, не было у меня прецедентов. Скорее всего будут судить как соучастника, потому что сложно доказать, действовал ли он только по воле владельца чипа или же имел свой злой умысел».
— Тебе нравится убивать?
Внезапный, брошенный невпопад вопрос Ёна ошеломляет и Со Ву, и Диля в равной степени.
— Ты мне? — растерянно стучит по груди Диль.
— А здесь кто-то ещё считает, что этот вопрос адресован ему? — Ён смотрит на Со Ву, но тот предпочитает поклониться и умыть руки.
— Какая разница? — по-прежнему не понимает Диль.
Кажется, выражать свои мысли и чувства для него дело непростое. Спроси напрямую, что он думает… да хотя бы даже о себе, он вдруг превращается в мямлю.
— Просто ответь, — говорит Ён. — Ни хорошо, ни плохо никого от этого не будет.
Привирает немного. Конечно, на сердце у Ёна полегчает, если Диль скажет, что никогда и никого он убивать не хотел. Но в тот же миг, когда он признается в этом, Ён с головой потонет в сожалениях. Как можно жить, понимая, что собственное тело тебе не принадлежит? Что в любой момент твои руки могут совершить нечто ужасное? Нечто такое, чего ты никогда бы и никому не пожелал? Не легче ли просто быть злодеем с самого начала и не мучаться? И не мучать тех, кто рядом.
— Хочу грохнуть Вера Изу! — сжимает пальцы в кулак Диль, да ещё с таким самозабвением, что они того гляди сломаются от приложенной силы.
— Я про тех, кто уже погиб, — уточняет Ён.
Он-то Диля тоже пару раз придушить хотел, но что остаётся в голове, на суд не выносится.
Диль остывает.
— Нет, — растерянно говорит он. — Зачем мне хотеть их убивать. Я их даже не знаю. Дед при их виде с капушек слетает. Никого не щадит.
«Погоди, — печатает Юн. — Бо Ман отправил сообщение. Сейчас поговорю с ним и отпишусь» — и его аккаунт уходит в сон.
Ён краем глаза улавливает значок непросмотренных файлов, которые вчера получил. Встреча с И Баном выпала из его памяти, и сейчас, мысленно произнося его имя, Ён чувствует будто его накрывает огромная волна. Он отводит взгляд от экрана, некоторое время сидит без движения и, когда наваждение отступает, быстро нажимает на папку со скриншотами, стараясь не думать о том, где и как он их получил.
Переписка по виду своему обычная. Никаких имён, никаких случайных фраз, которые могли бы разоблачить участников сделки. В последнем сообщении делец отправляет адрес отеля, в котором по итогу и нашли труп Гао.
Ён запоминает номер продавца и кидает его в беседу с Юном, обозначив находку так: «Договаривался о продаже книги. Подозреваемый».
Ближе к обеду звонит «Мой номер 2». Ён сразу же берёт трубки и слышит:
— И где тебя носит? Утром, перед работой, не смогла до тебя дозвониться! — отчитывает его Лия.
— За стеной нет сети, — напоминает он.
— А, — остывает она. — Нашёл что-нибудь про моего отца?
Вина Ёна в том, что он после вчерашних событий даже не вспомнил об их уговоре, подкрадывается незаметно. Однако он прикрывает свой косяк уверенным тоном:
— Ты думаешь, просто найти что-то в месте, где не всякий и читать-то умеет? — Ён косится на Диля. Он не хочет его задевать или шутить над ним, просто надеется показать Лии насколько отстал мир за стенами. Благо, Диль слишком уверен в себе, чтобы воспринимать намёки о невежестве на свой счёт.
— Что ж, — вздыхает Лия и на секунду кажется, что вот-вот она нажмёт отмену вызова, но она продолжает: — По книге ничего. Диан тоже помнит её на месте преступления, но в хранилище улик пожимают плечами. Я забивала её в поисковик, но ни в каких библиотеках и музеях она не числится. И знаешь, это подозрительно. На сохранённом тобой скриншоте она выглядит ухоженной. За ней явно следят на профессиональном уровне.
— У меня есть номер того, кто предлагал продать её Гао, — сообщает Ён. — Пришлю тебе сообщением. Но что-то мне подсказывает, что он уже не рабочий.