— Эй, мальчики, смотрите, чтобы из-за вас не подожгли мой дом.!
— Тошо, что это за железяки? Ну-ка спрячь их получше, а то за это могут отправить на виселицу.
Нам ничего не удавалось скрыть от доброй бабушки Янки. Она догадалась и о наших подозрениях в отношении Апостола и беспокоилась вместе с нами. Больше всех переживал Малчик.
Однажды он дал мне денег и приказал заниматься только организационными делами, перестройкой системы связи с организациями.
— Наступают трудные времена, Моисей! Спать не могу из-за Апостола. Нужно соблюдать осторожность.
Но беда пришла.
Холодным сентябрьским утром Петр, младший брат Тошко, разбудил меня. Его глаза были полны слез:
— Арестовали брата, вытащили его прямо из постели. Что делать? Одевайся и бежим!
Мы оделись, спрятали документы.
— Давай вырвем Тошко из рук полиции. Они, должно быть, сейчас где-то около старого моста через Марицу.
— Давай, но как? Голыми руками ничего не сделаешь.
За несколько дней до этого у нас забрали оружие для операции в концлагере «Гонда вода», где готовилось освобождение интернированных.
Бабушка Янка с задумчивым видом сидела во дворе и проклинала полицейских:
— Разрази их господь! Мерзавцы, арестовали такого хорошего парня. И чего им надо от ребят? Работают, не пьют, не курят.
Я не вернулся больше в дом дяди Генчо. Ходил по улицам города, пытаясь как можно скорее узнать, что полиции удалось сделать за эту ночь.
Зловещая ночь! Она смотрела на меня предательскими глазами Апостола, и я отчетливо представлял себе, как он старательно выводит на белом листе бумаги имена, видел его посиневший нос, его глаза, темные и ледяные.
Арестовали всех товарищей из районных и окружного комитетов. Полиции удалось обезглавить всю организацию РМС.
Каким-то чудом спаслись от ареста только мы с Малчиком и Кирилл Милчев. Нам удалось скрыться, но нас могли схватить в любой момент — мы не располагали явками, нам приходилось жить где попало.
Организации был нанесен тяжелый удар! Кое-кто испугался и начал нас избегать.
Начался мучительный период для РМС. Приходилось днем и ночью носиться по всему городу, чтобы ликвидировать последствия нанесенного нам удара и продолжать борьбу.
Малчик в трудные минуты сохранил твердость и силу духа. В объединении пловдивской молодежи он сыграл видную роль, и нынешняя молодежь должна воздвигнуть ему памятник на Холме освободителей, чтобы будущие поколения смотрели и преклонялись перед его немеркнущей героической славой.
Арестованных товарищей жестоко истязали, но они не стали предателями. Они мужественно вели себя на процессе и встретили приговор фашистских судей как герои.
Мне пришлось полностью перейти на нелегальное положение, потому что товарищи, находившиеся в тюрьме, сумели предупредить, что меня разыскивает полиция. Позже мне вынесли заочный приговор.
В день процесса мы себе места не находили. Волновались за судьбу товарищей. Я даже осмелел настолько, что, когда их вели на суд, крикнул:
— Выше голову, друзья!
Закованные в цепи и наручники, арестованные направлялись к старому мосту через Марицу. Они двигались, как каторжники, тяжело ступая по вымощенной булыжником улице.
Я попрощался с дядей Неделчо, но он все-таки увязался за мной. Мне стало ясно, что он решил последовать моему примеру.
— Вернись, Неделчо, твоя мастерская нам нужна!
— А я разве не нужен?
Задумавшись и ничего не замечая вокруг, я шел через площадь: меня тревожила судьба товарищей. Неожиданно откуда-то показались полицейские. Я стал всматриваться в их лица и в одном из них узнал знакомого — Бочку из моторизованной полиции. Нужно быстро принимать решение. И я пошел вперед. Иду навстречу Бочке, держа в кармане взведенный пистолет. Он меня тоже узнал и вздрогнул. Осмотрелся вокруг, а я иду прямо на него и молчу. Молчит и он.
В это время из толпы раздался голос Неделчо:
— Мы с вами, товарищи! Смерть предателю!
Полицейский повернул голову на крик, и мы разминулись.
Я вышел на площадь перед старым мостом. Смотрю, она полна народу. Одни стоят молча, совершенно растерянные, другие же громко возмущаются картиной кровавых «подвигов» полиции. Несколько десятков молодых людей, цепями прикованные друг к другу, как будто они разбойники, медленно двигались посередине площади. Они были окружены плотным кольцом конвоиров.