— Благодарим тебя, мама!
ЛИЛЯНА
Тысяча девятьсот сорок третий год. С каждым днем партизанское движение в Пловдивском крае разрасталось. В Среднегорье и Родопах уже создались новые отряды. Революционная волна непрерывно нарастала. Увлекшись главным образом вооруженной борьбой, окружной комитет РМС недооценил массовую работу среди городской молодежи.
Мы уходили в горы. Наступало время суровой расправы с врагом. Только за несколько месяцев в партизанские отряды вступило более ста пятидесяти молодых ребят. Из бюро комитета первыми ушли Иисус и Перван. Я остался в Пловдиве, хотя очень хотел уйти вместе с товарищами.
«Почему я должен оставаться здесь? Да неужели я самый неспособный из всех! Они в горах, безусловно, уже участвовали в нескольких сражениях. Когда же наконец и я попаду в отряд?»
Несмотря на то что я соблюдал дисциплину, мне с трудом удавалось справиться со своим желанием.
Трогательно прошел вечер, когда мы провожали в отряд Иисуса и Первана. Долго и крепко обнимали их, извинялись за недоразумения, иногда возникавшие между нами. Умоляющий взгляд Иисуса не давал мне покоя.
— Не дашь ли ты мне свой пистолет? — решился он наконец.
Иисус страстно любил оружие.
— Ну скажи, дашь мне его? — жалобно, как ребенок, просил он.
Я молчал. Мне очень нравился мой пистолет. Он никогда не давал осечки, имел простое, но очень удобное устройство. Как же расстаться с таким чудесным помощником!
— Ну ладно, возьми, — сказал я печально.
Иисус, сияя, взял пистолет, поблагодарил и сразу же начал чистить его и наводить блеск носовым платком.
— С ним не пропадешь, он будет хорошо служить тебе, ведь он работает безотказно. — Я последний раз взглянул на вороненый ствол пистолета. Мне казалось, что у меня забирают самое дорогое.
— Ну пошли, — вмешался Перван.
Я задержал их руки. Мне стало тоскливо.
— Будьте осторожны!
Мы расстались. Тяжело, когда провожаешь близких людей, к которым привык и с кем делил радость и невзгоды…
Пловдив бурлил. Почти каждую ночь то тут, то там велась перестрелка. Организаторами молодежи в то время были Иисус, Перван и я. Нашим вдохновителем был Крум — человек, давший размах нашим делам. Мы были еще юношами, он же вступил в период зрелости. Крум, Крум, память сберегла все!
В городе тогда находилось много подпольщиков. Мы проводили налеты и диверсии и не давали властям покоя. В связи с этим из ЦК РМС пришло письмо, в котором обращалось внимание на то, что нельзя недооценивать и массово-политическую работу среди молодежи, что нельзя увлекаться только задачами, связанными с вооруженной борьбой и организацией партизанских отрядов. Позже, и декабре, пришло сообщение, что в Пловдив приедет товарищ из ЦК РМС, чтобы передать нам указания и наставления. За неделю до условленного дня в город из партизанского отряда пришел Перван…
Собрались в доме бабушки Кины. Стемнело, и стало очень холодно. У печки, в которой приятно потрескивали дрова, мы с нетерпением ждали гостя. Пронизывающий ветер набрасывался на окно, словно хотел его распахнуть и отнять у нас тепло.
— Неужели именно сегодня должна состояться встреча с представителем из ЦК? — тревожился я. — Человек может замерзнуть, смотри, какой ветер.
— Если он из ЦК, то, безусловно, это бывалый человек, — успокоил меня Перван.
Наше нетерпение росло. Время шло, работник из ЦК все не появлялся.
— Должен бы уже прийти. Уж не случилось ли что-нибудь?
— Да что может случиться? — отозвался Перван. — Задержался человек где-то в пути.
— На улицах без конца устраивают проверки документов. А если его схватили?
— Вряд ли. Товарищи из ЦК — конспираторы с большим опытом.
— Хорошо бы ты был прав! — Я встал и подложил дров в печку.
Мы замолчали. В моем сознании отчетливо вырисовывался образ незнакомца — могучая фигура, строгое, сосредоточенное лицо, проницательный взгляд и низкий голос.
Вскоре в дверь постучали. Мы открыли. Вот и дорогой гость. В комнату вошла молодая стройная девушка и приветливо поздоровалась:
— Здравствуйте, товарищи, извините, я немного опоздала.
Застигнутые врасплох, смущенные, мы промолвили: