На этот вопрос никто не мог дать точного ответа, в первую очередь – сама Клио. Конечно, Мисс Уитмор смеялась над слухами и всячески показывала, что она выше всех сплетен, но в душе…
В душе она чувствовала боль. И одиночество.
Но сегодня все закончилось. С этого момента она – «мисс Уэйт-но-лонгер»[2].
…И тут медная дверная ручка вдруг повернулась под ее рукой – и дверь распахнулась.
– Ждите здесь, – приказала Клио слуге и горничной.
– Но мисс Уитмор… Вы не должны…
– Все будет в порядке. Да, у этого человека скандальная репутация, но в детстве мы были друзьями, и я всегда проводила лето у них в доме. К тому же я помолвлена с его братом.
– Пусть так, мисс Уитмор, но все равно… Мы должны договориться о сигнале.
– О каком сигнале? – удивилась Клио.
– О слове, которое вы закричите, если вас вдруг обидят. К примеру – «Танжер». Или «мускатный виноград»… – добавила горничная.
Клио уставилась на нее с веселым изумлением.
– А разве слово «помогите» уже вышло из употребления?
– Ну… Я… думаю, что нет, – в растерянности пробормотала Анна.
– А впрочем… – Клио негромко рассмеялась. – Знаешь, пусть будет «мускатный виноград».
Она вошла в дом, миновала короткий темный коридор и оказалась в мрачном пустом помещении. Взглянув на его обитателя, Клио похолодела.
«Вот уж точно… мускатный виноград».
Она несколько раз моргнула, потом снова посмотрела на Рейфа. «А может, это не он?» – промелькнуло у нее.
Увы, это все же был он. Его профиль. Нос с несколькими горбинками – свидетельствами многочисленных переломов. Густые темные волосы. Массивная челюсть. И широченные плечи. Да, перед ней был лорд Рейф Брандон собственной персоной. Он сидел на поперечной балке, расположенной под самым потолком, метрах в трех над полом, и привязывал к ней веревку. На конце веревки Клио увидела петлю.
«Хочет повеситься!» – ужаснулась она.
Очевидно, этот человек не просто погрузился в уныние, а совсем пал духом. И она, Клио, появилась в самый критический момент…
Девушку охватила паника, и она воскликнула:
– Боже, не надо!.. Не делайте этого!
– Мисс Уитмор? Это вы? – Лорд Рейф Брандон наконец-то взглянул на нее.
– Да, это я, Клио. – Она сделала несколько маленьких шажков в его сторону и подняла открытую ладонь – жест мира. – Я знаю, у нас с вами были и разногласия. Возможно, одни только разногласия. Но я пришла… И я очень прошу вас, пожалуйста, передумайте.
– Передумать? – Он окинул ее хмурым взглядом. – Вы что, намерены остановить меня?
– Да, прошу вас… не совершайте непоправимого. Вам есть ради чего жить. И ради кого…
Рейф вздохнул и пробормотал:
– Но у меня нет ни жены, ни детей… Мои родители умерли. А с братом я не разговаривал уже лет десять.
– Но у вас наверняка есть друзья. И много… положительных качеств.
– Положительных качеств?… Интересно, каких же?
Проклятье! Ей следовало заранее продумать, что говорить. Клио лихорадочно вспоминала все, что знала о его жизни в последние годы. Большинство сведений сообщали газеты, и в них не было ничего лестного. Рейф Брандон слыл безжалостным в бойцовских поединках и бесстыдным – во всем остальном. А его любовные подвиги стали такими же легендарными, как и победы на ринге. За глаза его называли Учеником дьявола.
– Ну, ваша сила, – неуверенно пробормотала Клио. – Сила – хорошее качество.
Рейф завязал узел и подергал за веревку. После чего сказал:
– Быки тоже сильные, но это не спасает их от скотобойни, когда они уже больше не могут тянуть воз.
– Не говорите так. Возможно, вы больше не чемпион, но это вовсе не означает, что вы бесполезный человек. – Клио лихорадочно искала другие аргументы, но в голову ничего не приходило. – И… насколько я помню… Вы ведь, кажется, как-то раз передали часть своих призовых денег в Фонд помощи военным вдовам. Разве это не правда?
– Может, и правда.
– Вот видите!.. – обрадовалась Клио. – Милосердие – высшая форма добродетели.
Окончательно убедившись, что веревка прочная, лорд Рейф проговорил:
– Одно доброе дело или даже два не компенсируют всех моих грехов. Кстати, как насчет женщин, которых я совратил?
– Знаете, я… – Как он мог говорить о подобных вещах?! – Думаю, некоторые из них получили удовольствие, – пробормотала Клио.