Но все это лирика. Да, мне не нравится то, что сделали со страной, но это моя Родина и там живут ни в чем не повинные люди. К тому же вот-вот должна начаться страшная война. Поэтому сейчас, когда у меня есть такая возможность я хочу помочь своей Родине. Пусть этот вклад в победу будет не очень большим, но тем не менее надеюсь все же сможет сохранить хоть чьи-то жизни.
Помимо оставшихся на счету пяти миллионов долларов, я добавил еще столько же наличными которые удалось изъять во время работы компании, и отправил на адрес посольства письмо с приложенными к нему патентами, якобы купленными у Алекса Фридмана. С одной стороны, этим я подстраховывал сам себя. Ведь я точно помню из истории о том, что стоит Советскому Союзу заинтересоваться каким-то патентом, как он тут же оказывался в секретном листе, и соответственно появлялся отказ в продаже. А так, мои патенты были куплены Бараком Обамой, который был гражданином США, и, следовательно, имел право покупки. Другой вопрос, что он передал их СССР, но тут уж я «как бы» ничего не мог этому противопоставить, ведь я-то продал их гражданину США. В письме было указана технология производства сплавов, и для чего именно они предназначены. Там же прилагалась десятилетняя лицензия на производство подлокотных костылей. В конце письма, было указано, что все это является моим скромным вкладом в будущую войну с Германией. На этом существование Барака Обамы, было завершено. Паспорт был сожжен, а его пепел развеян по ветру. Сам же я авиарейсом перелетел в Вашингтон и там, в столице США с трапа спустился уже, как Алекс Фридман. Кто именно получил в итоге письмо, и дошло ли оно до того человека, который смог принять решение по этим вопросам, я так и не узнал. Но все что мог сделать для своей Родины, я сделал. Надеюсь я поступил верно.
Вагон первого класса, номер которого я занимал во время переезда в Сан-Франциско был просто шикарным. Купе мягкого вагона, из тех, что в свое время имелись на железных дорогах Союза, по сравнению тем, где я путешествовал, небо и земля. Все равно раздолбанный и загаженный до невозможности плацкарт в сравнении с новеньким спальным вагоном.
В моем распоряжении имеется шикарная комната, с личным туалетом, и ванной. Ванна разумеется небольшая, но вполне удобная, и никакого ограничения по воде. В самой комнате широкая деревянная кровать, пара кресел, стол и встроенный платяной шкаф. Всего в вагоне четыре подобных номера и общий зал, где при необходимости можно пообщаться с попутчиками, сыграть партию в покер или шахматы, или просто послушать музыку у радиоприемника. В соседнем вагоне находится вагон ресторан. Всего предстояло проехать около трех тысяч миль, по сегодняшним, не столь великим скоростям достаточно большое расстояние, но порядка трехсот миль в день мне обещали точно, а это составит примерно девять дней пути.
Моими попутчиками оказался семья из Вашингтона, состоящая из обоих родителей и четырнадцатилетнего сына, следующая на пляжи Калифорнии. Меня несколько удивило то, что семья, да еще с вполне созревшим на мой взгляд сыном занимает однокомнатный номер. То, что было в СССР не в счет, здесь несколько иные правила. Но как оказалось из четырех номеров вагона первого класса только два однокомнатные. Остальные два имеют в своем распоряжении две комнаты. Вернее сказать, они просто чуть больше размером, и по мимо кровати в них имеется еще и диван, который на ночь отсекается раздвижной ширмой, обеспечивая таким образом разделение номера. На вопрос, почему именно Калифорния, как оказалось, подобная поездка является почти традиционной. Во всяком случае, если отсечь годы тяжелого кризиса, то вот уже в пятый раз, едут отдыхать именно туда. И даже сделали вежливое приглашение присоединиться. На что я ответил, что давно собирался посетить Гавайи, и потому боюсь, что не смогу его принять. Впрочем, никто особенно не настаивал, да и приглашение было сделано скорее из вежливости. Еще один номер занимал отставной Военно-Морской адмирал, которого мы почти не видели за все время пути. Лишь однажды при отправлении поезда он представился, скрылся в своей каюте, так он называл свой номер, и если и выходил оттуда, то почему-то оказывалось так, что с ним никто не сталкивался. Впрочем учитывая то, что здесь можно было даже обед заказывать непосредственно в занятое купе, не говоря уже о том, что в нем имелись все удобства, было вполне естественным то, что мы не видели нашего попутчика, который не желал ни с кем общаться. Последние апартаменты занимала молодая пара из достаточно обеспеченной семьи следующая до Линкольна, небольшого городка в штате Небраска. Последние скорее всего совсем недавно стали мужем и женой, и поэтому редко появлялись на людях предпочитая проводить большую часть времени наслаждаясь друг другом. Кстати звукоизоляция вагона, оказалась на достаточно высоком уровне, и стоны молодоженов, были лишь слегка слышны, и то тому, кто находился в общей комнате. После того, как молодая пара покинула поезд, выйдя на своей станции, вместо них в вагоне появилась другая пара, состоящая из постоянно мучающейся мигренями высокой и очень худой, до изнемождениия женщины, которая тут же требовала от своего мужа выключить радиоприемник, стоило ей только оказаться в гостинной. Ее муж был полной противлположностью. Маленький, пухленький, похожий на колобка на ножках мужчинка, эдакий живчик, который не мог спокойно оставаться на месте, дольше пары минут, постоянно находящий для себя причину движения, которого интересовали, только биржевые новости и инвестиции. Именно от него я и узнал о лопнувшей совсем недавно конторе «The Michigan Investors Trust», которая приносила очень большие дивиденды. Но с самого начала было понятно, что просуществует она очень недолго. И он благодарит бога, дьявола и всех святых за то, что ему удалось сдержаться и не вкладывать свои средства в эту компанию.