Вначале, еще до того момента, как я узнал об этом, у меня имелось по отношению к нему, некоторое сочувствие. Все же, хоть я и успел вовремя соскочить, и повесил все долги на него, но с другой стороны, узнал от него много нового, да и в раскрутке дела он тоже сильно помог. И поэтому думал, когда все успокоится помочь его семье. Понятное дело, что вытащить его из-за решетки я не смогу, но хоть какую-то помощь семье оказать казалось будет правильным. Но когда прочел газету, решил, что это будет лишним, тем более, что все говорило о том, что виноватым должен был остаться именно я. Но повезло мне, а не ему.
Я улыбнулся этому человеку, и через мгновение в его глазах мелькнуло узнавание. Да, сейчас я был совершенно не похож на Барака. У меня был ежик еще не отросших белокурых волос, чисто арийский нос без каких-либо изгибов характерных для богоизбранного народа, но видимо в моем взгляде и легкой улыбке, обращенной к нему, он прочел нечто такое, что позволило ему признать меня. Дядя Миша, на мгновение остановился, словно запнувшись и повернувшись в мою сторону взмахнул руками, а его раскрывшийся рот показал мне, что он хочет что-то сказать. Впрочем, находящийся рядом конвойный не дал ему этого сделать, ударив дубинкой по рукам, и заставив двигаться дальше. В этот момент мой поезд тронулся, и мы некоторое время могли обмениваться взглядами. Причем его взгляд обещал мне самые немыслимые кары в моем будущем. Приподняв правую руку, я взмахнул ею, как бы прощаясь с ним, и закрывая эту страницу моей жизни.
Далее мне предстояло сделать выбор. Либо лететь самолетом, затратив на это девять с небольшим часов, либо на круизном судне около недели. С одной стороны, самолет был предпочтительнее, все же девять часов это не шесть дней. С другой, авиасообщение с Гонолулу, начато совсем недавно, а буквально чуть больше десяти лет назад состоялся можно сказать первый перелет, между Оклендом — пригородом Сан-Франциско и Гонолулу. Тогда, ананасовый магнат Джеймс Доул объявил о проведении — «Dole Air Race» в мае 1927 года, в рамках которого выполнялся беспосадочный перелет из Окленда, с призовым фондом в двадцать пять тысяч долларов США (что примерно составило бы 350 000 долларов США в 2000 году), Сан-Франциско, Калифорния — Гонолулу, Гавайи. В конечном итоге в гонках «Dole Air Race», участвовали восемь претендентов, однако только два самолета завершили полет, и десять человек погибли при попытке. Разумеется, с того момента, прошло более десяти лет, но вот совсем недавно точнее двадцать восьмого июля 1938 года разбился рейсовый самолет компании «Пан Американ» выполняющий рейс в Гонолулу, не долетев до острова порядка пятисот миль. Погиб экипаж и девять пассажиров. Что интересно рейсы выполнялись с помощью самолетов серии Hawaii Clipper — летающая лодка. То есть при аварии он мог сесть на воду, и после возможного ремонта продолжить если не полет, то хотя бы движение по воде. Но увы самолет просто исчез, и найти его не представилось возможным. Даже несмотря на то, что погода все это время, стояла изумительная. А еще, учитывая недавнюю гибель «Гинденбурга» в аварии которого я успел отметиться, что-то совершенно не тянет испытывать судьбу очередным перелетом через океан. И как ни уговаривал меня менеджер и мой разум, я все же выбрал круизное судно. Да, долго, скучно, но гораздо надежнее чем нынешняя авиация. Да и куда мне, собственно торопиться?
Поэтому, задержавшись на некоторое время в Сан-Франциско, ожидая прихода парохода, и заодно осматривая местные достопримечательности, в итоге взошел на палубу SS «Lurline» круизного судна, выпущенного в 1933 году и следующего по маршруту Сан-Франциско — Гонолулу — Лос-Анжелес. Впереди меня ждало морское путешествие сроком в пять дней и сколько-то там часов.
Каюта, доставшаяся мне оказалась весьма просторной. Состояла она из двух комнат, одна из которых была отведена под спальню, где имелась шикарная деревянная кровать. В будущем подобные ложа, будут называть — траходромами. Наверное, потому, что в ширину, она была даже больше чем в длину. В меру мягкая и очень удобная. В той же комнате имелся встроенный в перегородку шкаф, для одежды и крохотный столик с большим зеркалом на стене. Все это скорее предназначалось для наведения боевой раскраски женского пола, и являлось скорее стандартной обстановкой. На полу в обеих комнатах находились мягкие ковры с абстрактным растительным узором.