Джули взглянула на него с любопытством:
— И где записано такое правило?
— Не знаю. Но мне не нравятся агрессивные женщины.
— Я не думала вас обижать, Джеффри. Просто мне захотелось потанцевать с вами.
— Очень хорошо, пойдемте.
— Нет, спасибо. У меня уже пропало настроение.
— Вы испытываете мое терпение и, по-моему, преследуете какую-то цель. Вы — самая необычная, самая интересная и самая сумасшедшая женщина, какую я когда-либо встречал.
— Но, Джеффри, вы кое о чем забыли.
— О чем же, моя дорогая Джули?
— Об очень важной вещи. Если у вас есть намерение уложить в постель меня сегодня или в какой-либо другой вечер, вам лучше подумать о чем-нибудь другом. Я лягу в постель с одним-единственным мужчиной — со своим мужем.
— Вы прямой человек, как я вижу?
— Я никогда так о себе не думала. Просто зная, что многие мужчины воображают, будто деловые независимые женщины к тому же и весьма доступны, я хотела сообщить, что не разделяю подобного убеждения. Я решила предупредить вас заранее.
Джеффри был явно разочарован. Он и так уже потратил на нее гораздо больше времени, чем собирался поначалу.
— «Шатонеф дю Пап» вас устроит?
— Не знаю, а что это за вино?
— Это сухое красное вино, и я его очень люблю.
— Я предпочитаю терпкое белое вино, спасибо.
— К мясу? — удивился Джеффри.
— Да, к мясу.
Джеффри заказал ей белое вино, а красное для себя.
— Вы не возражаете, если я закурю?
— Возражаю. Это вредно для наших легких, к тому же это не слишком приятно сидящим вокруг.
— Джули, — воскликнул Джеффри. — Вечер мне нравится все меньше и меньше.
— Не знаю, в чем дело, Джеффри? Мне очень хорошо.
— Джули, вы все делаете мне назло. Почему? Мстите мне за прошлый вечер?
— Хорошо, Джеффри, давайте разберемся. Во-первых, я сама назначила вам свидание. Во-вторых, я сама пригласила вас на танец. В-третьих, я заказала блюда, которые я хотела бы съесть, а не те, которые выбрали вы. В-четвертых, я не люблю красное вино. И, в-пятых, мне не нравится, когда дымят мне в лицо. По-моему, эти факты лишь доказывают ваши плохие манеры, так что непонятно, на что вы обижаетесь.
— Надеюсь, завтра вы поведете меня осматривать достопримечательности? Я хочу посмотреть статую Свободы и побродить по Манхэттену. Обещаю, что предоставлю вам выбор лично заказать хот-догов; торжественно обещаю не пялиться на девушек без очков и даю честное-пречестное слово не дымить вам в лицо.
— По-моему, это отличная идея, Джеффри, и еще. Давайте начнем все сначала.
— Как это? Я не очень понимаю… — в недоумении уставился на нее Джеффри.
— Разрешите представиться. Я — Джульетт Уоткинс.
— А я — Джеффри Брэндон.
Они через стол обменялись рукопожатием и на том кончили пререкаться. Остаток вечера прошел приятно, доставив им обоим удовольствие.
Джеффри проводил Джули до дверей и не попросился разрешения зайти. Джули была очень довольна: она отлично провела время, от вина и от общения у нее немного кружилась голова.
— На какое время мы назначим нашу экскурсию, Джули?
— Не раньше десяти. Мне хотелось бы немного поспать.
— Подходит. Спокойной ночи, Джули. — Джеффри поцеловал Джули в лоб, и она закрыла дверь.
Домой он ехал со странным чувством. Джеффри всегда мечтал найти невесту, которая сохранила бы девственность до брачной ночи, но женитьба представлялась ему еще далеким будущим. Он не собирался пока жениться. Американки ему казались скучными, но только не эта… Неизвестно, как и где, но он обязательно окажется в постели с Джули Уоткинс, и священник тут совсем ни при чем.
Джеффри с силой жал на педаль газа. Какого черта она о себе воображает? Неужели на свете нет других женщин, кроме Джули Уоткинс? Зачем он затеял эту дурацкую экскурсию? Глупее не придумаешь. Ладно, завтрашний день он как-нибудь продержится, а там надо скорее кончать со всем этим. Может, мать права, англичанки — вот кто знает, как себя вести. Все этой Джули не так, спорит по любому поводу. Нет, это не для него. В его планы входит немного развлечься перед возвращением домой. А у Джули Уоткинс слишком большие запросы и высокие требования.
У Джеффри на примете была художница. Ее звали Лэйн. И он подозревал, что это она время от времени оставляет ему записки под дворником. В некоторых были приглашения выпить, в других — просто телефонный номер. Он никогда не обращал внимания на эти бумажки, но вот сейчас возьмет и позвонит. Почему бы не позвонить прямо утром? Может быть, удастся хорошо провести воскресную ночь.
Джеффри был горд собой. Он принял правильное решение. Ему не нужна мисс Джули Уоткинс, и завтра после экскурсии все с ней будет кончено. Пусть убирается к черту со своей невинностью!
Был жаркий, влажный день. Слишком жаркий для осмотра достопримечательностей. Джули гадала, как они доберутся до статуи Свободы, но потом подумала, что на пароме, возможно, будет прохладнее.
Приехал Джеффри, стройный и подтянутый, в прекрасно сидящих джинсах.
— Вам джинсы шили на заказ? — брякнула Джули и тут же смутилась.
— Конечно, а что, вы их разве не заказываете?
— Да нет, мои куплены в магазине — самые обычные джинсы.
— Не скромничайте, Джули. С моей точки зрения, к вам ни в каком смысле нельзя относить слово «обычный», — усмехнулся Джеффри. — Ах, Джеффри-душка! Вы со мной кокетничаете?
— Не уверен. Я еще не решил, действительно ли вы самая красивая, самая восхитительная женщина, которую я когда-либо встречал, или вы меня дразните, и больше ничего. А может, вы хотите свести меня с ума?
— Ладно, — задумчиво сказала Джули. — Не обязательно решать этот вопрос сегодня. Пошли.
Джеффри засмеялся и шутливо поклонился:
— Моя колесница ждет нас.
— О, Джеффри, я забыла сказать. Мы не поедем на машине. Лучше воспользуемся метро.
— Хорошая мысль! У меня не хватило силы воли спуститься в метро в одиночестве.
Держась за руки, они направились к ближайшей станции. В воскресное утро народу было немного, но среди пассажиров метро хватало интересных лиц, Джули любила рассматривать лица людей и представлять себе, как они живут.
Джеффри взглянул на нее:
— О чем вы задумались?
— О, я люблю представлять себе, чем занимаются эти люди, кто они, как живут…
— Не все ли равно? — воскликнул Джеффри.
— По-моему, нет. Видишь женщину с крашеными рыжими волосами. Раньше она, наверно, участвовала в шоу. А мужчина, сидящий рядом, скорее всего был жокеем.
Джеффри громко рассмеялся.
— Вы много говорите о других, но никогда не рассказываете о себе, о своей семье.
Джули посмотрела ему в глаза.
— Я сирота, Джеффри. Одна из тех, кто не знает своих родителей… Подкидыш, завернутый в пеленку, к которой пришпилена записка с именем.
Джеффри не сразу поверил. Уж не разыгрывает ли она его? Она любит подшучивать. Но что-то в ее голосе говорило, что это правда.
— Где вас оставили?
— Около монастырской церкви в Новом Орлеане, штат Луизиана. Монахини подобрали меня, стали обо мне заботиться. Я переписываюсь с ними и надеюсь поехать туда на Рождество.
— Как грустно! Но, пожалуйста, не намечайте пока ничего на Рождество. Может, лучше отпраздновать со своей церковной семьей День Благодарения? — Джеффри одернул себя. С чего он вдруг ляпнул насчет Рождества? Какая ему разница, где она будет справлять Рождество?
Джули с недоумением взглянула на него. Что он имел в виду, сказав, чтобы она ничего не планировала на Рождество?
Поезд прибыл на место, и Джули сказала:
— Мы пойдем более короткой дорогой, чтобы не толкаться среди туристов.
Они подошли к парому. Джули любила смотреть, как машины цепочкой заезжают в черное чрево парома, словно в глотку огромного кита. Сегодня народу было немного, и вскоре они отплыли. Было жарко, но дул легкий ветерок, принося прохладу. Через несколько минут показалась статуя Свободы.