Я выгибаю бровь.
– Хочешь, чтобы я тебе завидовала? Я уже завидую.
– Может, я просто хочу убедить тебя приехать ко мне в Египет, когда все закончится, – хитро улыбается он.
Косо смотрю на него:
– Думаешь, твоим родителям это придется по душе?
– Ты? Лишенная наследственных прав перворожденная дочь Львов и Медведей, на которую все охотятся… против чего тут возражать?
И хотя он смеется, по его голосу ясно, насколько серьезен весь этот сыр-бор с моей семьей. Пока что в мире Стратегов для меня нигде нет места.
– Надо держаться подальше от окон, – говорит Эш, меняя тему разговора. – И не включай свет. Хорошо бы найти что-нибудь до захода солнца.
– Непременно. – Я прекрасно понимаю, что время ограничено. Возвращаю двойное дно на место и закрываю ящик.
– Можешь дать мне какую-нибудь подсказку, где и что искать? – спрашивает Эш.
Я осматриваю комнату, не зная, как объяснить ему, что в доме может выглядеть необычно.
– Ты сейчас рассматривал мою спальню так, как будто… – начинаю я. – Ну да, там беспорядок, и она показалась тебе неряшливой, правда?
– Она показалась мне жилой, – отвечает Эш, и в его голосе слышится нечто похожее на тоску.
– Но готова поклясться, это не типичная спальня Стратега. У тебя наверняка все аккуратно разложено и тщательно продумано, да?
– Да. Но откуда ты знаешь?
– Потому что папа такой же. Его комната похожа на декорации. Теперь, когда я видела, как ведут себя ученики Академии – так организованно и четко, – я все понимаю. Так что, может, тебе стоит начать с папиной спальни? Скорее всего, в ней тебе все будет понятно больше, чем где-либо в доме. Ищи что-нибудь, что может оказаться посланием для меня. Папа всегда прятал подарки, которые покупал мне на день рождения, и заставлял меня их искать. Поэтому если есть какое-нибудь сообщение, то, наверное, в виде головоломки.
Эш кивает и оставляет меня наедине с моей комнатой. Сначала я просто стою неподвижно, охваченная тоской по своей прежней, беззаботной жизни. Подхожу к серебряной шкатулке для драгоценностей на комоде, принадлежавшей маме, и вытаскиваю оттуда ее золотое кольцо, поверхность которого напоминает кору с нежными листьями. Надеваю его на указательный палец и вздыхаю. У меня нет времени одну за другой перебирать вещи, имеющие для меня особый смысл, как хотелось бы. Просто нет времени, и все.
Хожу по комнате, пытаясь сосредоточиться на своей задаче и вспомнить все, что произошло с того момента, как папа сообщил мне о необходимости ехать в школу, и до того, как мы вышли за порог с моей сумкой. В голову сразу приходит миска из-под попкорна, и я быстро выхожу в гостиную. Он оставил все как было. Никто, кроме меня, не узнал бы, что что-то изменилось… никто, кроме меня. Внимательно осматриваю комнату.
Рядом с миской, на том же месте, лежит открытый журнал, который я читала, когда папа сказал, что нам надо поговорить. Плед валяется там, куда я его небрежно кинула, перед тем как пойти собирать вещи. На каминной полке – открытый коробок спичек, которыми папа разжигал огонь. Коврик на своем месте. Мебель та же самая. У камина лежит столько же дров, сколько было, когда мы уезжали.
Несколько часов я тщательно изучаю каждую деталь гостиной, столовой, прихожей и ванной. Но никак не могу найти ничего хотя бы немного необычного. Если кто-то уже обыскивал мой дом, то, вынуждена признать, сделал он это мастерски, потому что я бы ни за что не догадалась, что здесь кто-то побывал.
– Новембер! – зовет меня Эш. Он стоит в дверях папиной комнаты. – Я кое-что нашел.
На секунду замираю от изумления.
– Правда?
– А ты думала, я ничего не найду?
Иду следом за ним в папину спальню.
– Честно говоря, да, – признаю я. – Я никогда подолгу не бывала в папиной комнате. Да он и сам там редко бывал… ну, во всяком случае, после маминой смерти.
Эш подходит к аккуратно заправленной кровати и указывает на расстеленное стеганое одеяло.
– Взгляни на второй синий квадрат в нижнем ряду слева.
Обогнув кровать, провожу пальцами по указанному месту. Швы ровные, нет ничего необычного. Просунув руку под одеяло, ощупываю изнанку. Все кажется совершенно нормальным. Вопросительно смотрю на Эша.
Он направляет мою руку к уголку, где шов едва заметно толще, и сжимает его моими пальцами. Там действительно что-то есть. Я разрываю нитки и ногтями вытягиваю крошечный кусочек туго свернутой бумаги.
На ней написано:
Встретимся под тем городом.
Озадаченно смотрю на Эша, пытаясь понять, какого черта папа оставил мне сообщение там, где я бы его ни за что не нашла.