Собиралась приоткрыть плечом дверь: руки заняты, и замерла, прислушиваясь. Похоже, лучше повременить с возвращением в приемную. В кабинет начальника — тем более.
Лотеску отдавал распоряжения Синглеру, начальнику службы безопасности. Ишт Синглеру, разумеется, во всей инспекции только два аристократа: Лотеску и вечный второй зам Леонар Алард, и они не ладят. Нынешний «Большой босс» злопамятный, а Алард славится дурным характером и презрением к людям. Само собой, он свысока смотрел на выскочку, забравшегося столь высоко, теперь расплачивался.
Начальник беседовал с Синглером не по диктино — лично. Сквозь щелочку я видела его плотную фигуру. Синглер стоял спиной ко мне, неподалеку от стола, Лотеску — лицом, нервно барабаня пальцами по книге записи посетителей. На всякий случай отпрянула от двери: вдруг хассаби заметит? Он может. Да и нехорошо: скоро подтянутся люди на совещание, что они подумают, застав секретаршу в пикантной позе?
Перехватив удобнее поднос, напряженно прислушалась. Лотеску просил что-то выяснить, причем срочно. Ага, отправителя письма. Само послание передать в лабораторию.
Нахмурилась. Неужели у Эмиля Лотеску завелся личный некромант?
Под ложечкой засосало от нахлынувших воспоминаний.
Стоп, какой некромант? Скорее всего, обычный недоброжелатель. Должность хассаби обязывает, ему периодически посылали разные гадости, которые прямиком отправлялись в мусорное ведро. Обиженные на власть преступники и их родственники грозили жуткими карами, но Лотеску никогда не обращал внимания и тут вдруг…
— Магдалена!
Вздрогнула, когда дверь в коридор распахнулась, явив раздраженного начальника.
— Где вас носит? — окрысился он. — Сколько можно ждать кофе!
Недоуменно подняла брови, хотела напомнить о выпитой полчаса назад чашке, но не стала.
— Сейчас принесу, хассаби, простите.
В некоторых случаях лучше не спорить.
Бочком проскользнула мимо подозрительно поглядывавшего Лотеску — не иначе догадался, что подслушивала, — поздоровалась с Синглером и загремела посудой. Не вмешивайся в чужие дела, Магдалена, больше получишь и дольше проживешь.
2
— Вот! — с гордостью положила на стол отчет о проделанной работе, то есть раскрытое дело.
Какими правдами и неправдами забралась в тот салон, лучше промолчу. Чего только не сделаешь ради любимой работы! Мне, к примеру, пришлось пожертвовать растительностью на теле.
Лотеску поднял голову и мельком глянул на папку, из которой торчал кончик изобразительной карточки мошенницы. В последнее время он на редкость рассеянный, вечно погружен в свои мысли.
Меня терзало любопытство. Что в желтом пакете, который передали начальнику из лаборатории? Эксперты надежно запечатали, вскрывать побоялась. Полагала, хассаби даст поручение, проливающее свет на содержимое, но увы! Пришлось с головой погрузиться в расследование и задушить любопытство в зародыше.
Хм, занятно! Начальник с ловкостью фокусника сунул в карман очередной конверт. И как — чтобы не заметила. Выудил из-под стопки бумаг. Значит, секретное. Обидно, хассаби обычно посвящал в личные дела, доверял. Как раз закончила писать вежливый отказ его сестре, которая звала на очередной благотворительный вечер. Начальник их терпеть не мог: «Не то чтобы я ненавидел детей или бедных, но жертвовать временем и деньгами не готов». Черновик валялся в папке текущей корреспонденции, осталось отредактировать и отдать хассаби, чтобы переписал своей рукой.
А еще его подружка. Звонки нынешней, Розалинды, порядком достали. Она женщина красивая, но глупая. Вечно надутые губки, мысли только о развлечениях. Актриса, что с нее возьмешь! Посредственная наверняка. Афиши, разумеется, твердили иное, а Лотеску отбил ее у другого аристократа, но, руку даю на отсечение, дольше месяца красотка в его в жизни не задержится. Сегодня она трижды рвалась поговорить с Лотеску, и трижды я ее отшивала.
Любовницы… Сколько их там было? Подозреваю, счет шел на десятки. И в конце отношений каждая жаждала переговорить с хассаби с глазу на глаз, приходилось вежливо выпроваживать, стойко снося оскорбления. Лотеску не терпел все, что причиняло неудобства, а я, как хороший работник, тщательно охраняла его покой. Ну, и получала премиальные вместо выговоров. Словом, хотела бы, такой компромат на начальника собрала, мог бы письмо показать.