Нравились? Может быть, лед в его сердце когда-нибудь растает и внезапно возникшая симпатия сменится самой настоящей любовью? Джефф с удивлением осознал, что ему отчаянно хочется увидеть Мелиссу вновь, позаботиться о ней, помочь пройти этот трудный отрезок ее жизни.
Впервые за шесть долгих лет Джефф ощутил, что его сердце немного оттаяло.
— Полагаю, свадьбу следует отложить, — сказала Лавиния.
— Разумеется, — согласился с ней Джон. — Как мы можем выдавать дочь замуж за человека, которого она совсем не знает?
— Возможно, то, что она меня не узнает, не такая уж и трагедия, — заметил Фабиан.
— Все это очень странно, — провозгласила бабушка.
Фабиан, Джон, Лавиния, доктор и бабушка сидели в гостиной, обсуждая в высшей степени загадочное состояние рассудка Мелиссы.
— Она постоянно заявляет что-то несуразное, — сказал Джон. — Такое впечатление, что она не узнает никого из нас и даже не знает, где находится.
— А эти странные слова, которые она употребляет? — добавил доктор. — Что означает «спятил» и «свихнулись»?
— Создается впечатление, что она стала совсем другим человеком, — провозгласила бабушка Монтгомери. — Лавиния, помнишь, я сказала тебе, что у нее даже внешность изменилась?
— Помню, мама, — ответила Лавиния.
Нагнув к дочери голову, бабушка оскорбленно зашептала:
— А это неслыханное нижнее белье, которое было на ней? Я никогда не видела ничего подобного! Да это просто непристойно! Я выбросила эти вещи в мусор!
Лавиния нахмурилась и похлопала свою мать по руке. Заговорил Джон:
— Несколько минут назад я заходил к ней, и она сказала, что отныне мы должны называть ее Мисси. Что за странное имя! А потом она попросила меня принести ей какую-то вещь — кажется, она назвала ее «телефоном».
— Вы уверены, что она говорила не о телеграфе? — спросил доктор.
— Телеграф в спальне? — возразил Джон, удивленно приподняв бровь. — Флетчер, вы серьезно?
— Я слышала, как она бросила в служанку горшком, — добавила бабушка Монтгомери. — Говорю вам, девочка обезумела.
Лавиния резко засмеялась:
— Да ладно вам, будьте же серьезными! Разумеется, это наша Мелисса. Просто падение подействовало на нее так, что она изменилась. И я бы сказала, в лучшую сторону — во всяком случае, она стала решительнее. — Женщина повернулась к Фабиану. — Дорогой, ты со мной согласен?
Молодой человек усмехнулся в ответ:
— Не могу сказать, что мне нравится, когда меня называют пугалом и придурком, я даже не уверен, что знаю точное значение этих слов — хотя кое-какие подозрения у меня имеются. Тем не менее следует признать, что падение вызвало к жизни лучшую сторону натуры Мелиссы. Впрочем, меня, несомненно, беспокоит ее состояние и утрата ею памяти. — Фабиан повернулся к доктору. — Что вы думаете по этому поводу, Флетчер?
Врач слегка наклонился вперед:
— Я по-прежнему считаю, что ее падение было вызвано желчной лихорадкой. Лихорадка стала причиной головокружения, которое, в свою очередь, привело к падению. Должен вас предупредить, что, вероятно, пока мы здесь беседуем, яды разъедают ее мозг. Если вы позволите мне пустить ей кровь…
— Чушь! — перебила его Лавиния. — Я всегда считала, что эти орудия пыток, с помощью которых вы пускаете людям кровь…
— Что ж, Лавиния, если девушка не выживет, виноваты будете вы, — мрачно произнес доктор. — В любом случае, какой бы ни была ее хворь, со временем она либо выздоровеет, либо умрет, либо же попадет в приют для умалишенных. — Он поднялся, взяв в руки свой черный саквояж и цилиндр. — Мне еще надо посетить одного младенца, так что вынужден с вами попрощаться.
После того как доктор вышел, в комнате повисла гробовая тишина. Наконец Лавиния повернулась к мужу:
— Надеюсь, доктор Флетчер не станет применять эти свои инструменты для кровопускания при лечении бедного ребенка или его матери! Кажется, он твердо решил пустить сегодня кровь кому оы то ни было.
— Что же нам делать с Мелиссой? — спросила бабушка.
— Теперь она Мисси, — напомнил ей Джон.
— А зачем что-то делать? — произнес Фабиан и почесал подбородок, после чего лениво усмехнулся и добавил: — Вообще-то такой она мне нравится гораздо больше.
— Да, она стала совсем другим человеком, — проговорила Лавиния.
Но никто, кроме Фабиана, так и не осмелился в открытую признать, каким облегчением это для них было.
Несколько минут спустя Фабиан уже гнал коня к своему родовому поместью. Его мысли вертелись вокруг девушки, которая два часа назад назвала его придурком. Такой поворот изумил и поразил его — а также сильно заинтриговал.