Казалось, он совсем забыл о ее неопытности, но это не имело никакого значения. Пламя страсти бушевало в ней, любовь сверкала в ее сердце, как самый чистый прекрасный алмаз. Она закричала, почувствовала, что летит куда-то, прижалась к нему еще крепче. Он сжимал ее в своих руках, и наконец мир взорвался вокруг них и рассыпался на множество осколков. И была тишина, и свет, и ветер запутался в белых муслиновых шторах.
Глава 9
Бриллиант на пальце Марты был огромный. Она покачала рукой, пытаясь поймать солнечные лучи, завороженная огнем, загоревшимся в самой сердцевине камня. Бьерн, сидевший за рулем большого мерседеса, мягко усмехнулся.
— Нравится?
— Он прекрасен! — Она счастливо улыбнулась в ответ. — Я не могу поверить, что не сплю.
— Ты не спишь, — заверил он с улыбкой. — По-моему, моя мать удивилась еще больше, чем твой отец.
— Ох, он-то решил, что это прекрасная мысль — ты как раз тот мужчина, за которого он всю жизнь мечтал выдать меня замуж, — поддразнила она. — Хоть раз в жизни я должна была сделать то, что он хотел.
Перед ними расстилалась широкая, прямая дорога, и Бьерн снял руку с руля, чтобы пожать ее пальцы.
— Надеюсь, что вы найдете взаимопонимание, — сказал он. — Очень грустно, что отец и дочь так далеки друг от друга.
— Да, — выражение ее лица изменилось. — Надеюсь, что твоя мать одобрит твой выбор, — прибавила она нервно. — А вдруг она решит, что тебя надули?
Серые глаза заискрились смехом.
— Она слишком хорошо меня знает, чтобы подумать такое. Конечно, ей потребуется какое-то время, чтобы свыкнуться с моим новым семейным положением, но я уверен, что ты ей очень понравишься.
— Я тоже надеюсь. — Она посмотрела в окно на расстилавшийся ландшафт. По обе стороны дороги до линии горизонта расстилались поля. Изредка мелькали домики с островерхими крышами, небольшие рощицы, белые деревянные мостки пролегали через рвы, делившие поля на аккуратные прямоугольники.
Они ехали навестить маму Бьерна. После смерти его отца она поселилась в деревне неподалеку от Стокгольма, где прошли ее детство и юность. Сын позвонил ей, чтобы сообщить о своем обручении, и она пригласила их на воскресный обед.
Наверняка это было для нее большой неожиданностью, подумала Марта. Она никогда не слышала о датчанке, с которой встречается ее сын, и вдруг он заявляет о помолвке! Что она могла подумать? И одобрит ли она его выбор?
На Марте было то самое синее платье в горошек, которое она надевала на встречу с отцом. Она подобрала свои непослушные кудри и перевязала их шелковым бантом в тон платья. В конце концов, этот цвет шел ей, подчеркивая синеву глаз.
Действительно, сложно было поверить в то, что случилось, что она была обручена с Бьерном. Может быть, все произошло слишком быстро — прошло всего три дня, как он сделал ей предложение. Наверное, ей нужно время привыкнуть к этой мысли.
Но почему все-таки он сделал ей предложение? Даже теперь она думала над этим. Вряд ли потому, что чувствовал ответственность перед ней после того, как лишил ее невинности. Он не был настолько старомоден. И все же… он так и не сказал, что любит ее. А она была настолько счастлива от мысли, что выходит за него замуж, что не обратила никакого внимания на эту неувязочку. Но может ли она не обращать на это внимание и дальше?
Она украдкой посмотрела, скрывая взгляд под ресницами. Он был настолько поглощен дорогой, что, казалось, даже забыл о ее присутствии. Эти три дня он вел себя, как обычно. Если она ждала, что он забросит все дела и полностью посвятит свое время ей, то она сильно заблуждалась.
Конечно, когда он был с ней, это было чудесно. Они занимались любовью так, как будто все для них впервые — впрочем, для нее это действительно было впервые. Но для него… Не было никаких сомнений, что у него был большой опыт по этой части. Сколько женщин было в его жизни? Кроме этой рыжеволосой, как ее… Изабель.
Она нахмурила брови, вспомнив о красавице француженке. Что-то было не так. Она была достаточно разумна, чтобы признать — хотя она и была хорошенькой, но у нее не было того шика и элегантности, что, должно быть, так нравились Бьерну.
Почему же он решил жениться на ней, а не на Изабель? Верно, он был не слишком расстроен, когда их отношения прекратились. Что же он тогда сказал? Что это были не те отношения, о каких она думала. И что он имел в виду?
Эти мысли вертелись у нее в голове, когда они съехали с автострады и свернули на узкую двухполосную проселочную дорогу. Вдоль дороги пробегала речушка, а впереди, полускрытые густой листвой, виднелись черепичные крыши небольшой деревеньки.
Но Бьерн свернул раньше, переехал речку по узкому мостику и поехал по узкой дорожке, идущей вдоль другого ее берега. Через несколько минут они приблизились к низкой каменной ограде. Марта увидела большой дом из светло-розового кирпича с черепичной крышей. Сквозь ажурные железные ворота был виден аккуратный садик с цветущими розами.
— Приехали. — Бьерн поставил машину на выложенную гравием площадку, обошел вокруг и открыл ей дверь. Он всегда вел себя безукоризненно галантно. Она вылезла из машины и с интересом оглядела дом.
Вблизи он показался ей более старым. Несколько пристроек в том же стиле, что и основное здание, но сделанных, видимо, позднее, образовывали эффектные выступы на линии крыши. Окна двух нижних этажей были оригинальной формы с резными деревянными ставнями. Застекленные половинки были широко открыты по случаю хорошей погоды. Входная дубовая дверь смотрелась очень внушительно.
Когда они поднялись по ступенькам, дверь вдруг широко распахнулась, и навстречу им поспешила маленькая женщина средних лет с пушистыми рыжеватыми волосами. Она приветствовала их улыбкой и таким быстрым потоком шведских слов, что Марта не совсем уловила их смысл.
Бьерн ответил ей по-английски:
— Спасибо, Анна, у меня все в порядке. А это Марта. Марта, это моя тетя Анни. Она живет вместе с мамой и присматривает за ней.
Марта решила сначала, что это и была его мать, но поняла, что женщина слишком молода.
— Доброе утро, — вежливо поздоровалась она.
Анни тоже разглядывала ее с удивлением. Марта догадалась, что женщина тоже думает, что невеста слишком молода. Но улыбка ее была теплой.
— Приятно познакомиться. Входите же. Госпожа Самуэльсон в саду — идите вперед, а я принесу вам кофе.
— Спасибо, Анни.
Внутри дом был элегантно обставлен. Старинная шведская мебель выглядела чуточку тяжеловатой, но прекрасно подходила к большим, квадратным комнатам, обитым деревянными панелями. Марта сразу обратила внимание на висевшую над камином большую картину, изображавшую старый Стокгольм.
В сад вели широко открытые французские окна. Ступеньки каменной террасы спускались вниз, на стриженую лужайку, окруженную великолепными клумбами. В тени цветущего дерева стояли деревянные стулья, на одном из них сидела пожилая женщина с книгой в руках.
Она была пожилой, но не старой. Было видно, что она подбирает одежду по удобству, а не по моде, но костюм ее выглядел элегантно. Она подняла голову, услышав их шаги, и Марта была уверена, что брови ее слегка нахмурились.
Но сына она приветствовала с нескрываемой теплотой.
— Ну наконец-то, дорогой мой! — Она протянула ему обе руки, и Бьерн пожал их, наклоняясь и целуя мать в щеку.
— Мама, позволь представить тебе мою невесту, — сказал он, выдвигая Марту вперед.
— Ах, да. — Марта почувствовала, что ее внимательно разглядывают. У девушки было не совсем приятное ощущение, что она не очень понравилась пожилой женщине. — Добрый день, дорогая. — Слова звучали чуточку напряженно. — Рада видеть вас.