Следующий час мы сидели втроем и разговаривали о том, какие направления обучения выбрали основными для себя: у Руби это была история искусств, а у Джеммы – театр. Они спросили, определилась ли я, и я ответила, что выбрала английский язык для подготовки к обучению на юриста. Мы обсудили то, каким уютным кажется кампус ранней осенью, потом Руби спросила, не хочу ли я в эти выходные прогуляться с ними в яблоневые сады. Я ощутила некоторые колебания со стороны Джеммы, но проигнорировала ее слегка недовольную гримасу и ответила:
– С радостью.
После третьей банки пива все стало каким-то расплывчатым. Я помню, как оценивала про себя Джемму и Руби, спрашивая себя, смогут ли они стать для меня близкими подругами. Меня удивляло, как легко оказалось понравиться им. Я сосредоточилась на том, чтобы быть нормальной и милой. Я целый день могла изображать милую студентку. Говорить приятные вещи, смеяться в нужные моменты, рассуждать о правильных вещах. Я не хотела заходить слишком далеко в эту сторону, но не хотела и быть скучной, поэтому изо всех сил старалась быть в меру общительной.
Джемма была слишком экзальтированной, ее театральная манера общения утомляла, но Руби была идеальной. Она поддерживала беседу, интересовалась всеми подробностями того, о чем мы говорили. Руби нравилась мне – она должна была подойти мне в друзья. Я знала, что мне следует стать более общительной и открытой, больше похожей на Руби, если я хочу прочной и долгой дружбы.
Я была не единственной, кто отметил ее умение общаться. С самого начала она полюбилась всем. Скользила по комнате, приветствуя новоприбывших и представляясь им, передавала напитки и старалась сделать все, чтобы им было весело. Идеальная хозяйка вечеринки.
Было понятно, что все присутствующие хотят быть рядом с Руби – их привлекало веселье и свет, которыми она буквально лучилась, ее безупречная внешность. Парни бросали в ее сторону заинтересованные взгляды, девушки оценивали ее, пытаясь определить, что будет выгоднее: дружить с ней или соперничать? Все они пришли к одному и тому же выводу: дружелюбие будет более разумным.
Позже в тот вечер мы с Руби пристроились на нераспакованной коробке, хихикая за бутылкой водки. Коробка была неполной, и наши ягодицы проминали картонную крышку; прислонившись спинами к стене, мы тесно прижимались друг к другу плечами. Кожа наша была усеяна каплями пота, и я тосковала о кондиционерах, которые дома были повсюду.
Народа в комнате поубавилось, на ногах осталась лишь горстка студентов. Краем глаза я видела, как Джемма болтает с другими девушками, время от времени посматривая на нас. Она была сердита. Пригласила меня на свою вечеринку, а я весь вечер тусуюсь с ее соседкой по комнате… Люди уже считали нас неразлучными подругами и спрашивали, были ли мы с Руби знакомы раньше. Такой Руби была в самом начале. Открытая книга. Как только ты с нею знакомился, ты по-настоящему узнавал ее. И я была не против проводить с нею время, стать ее лучшей подругой.
– Привет, – произнес голос с другой стороны от меня. Я увидела, как Руби с улыбкой посмотрела туда и ответила:
– Привет. – Голос ее был нежнее, чем секунду назад. Я повернулась и узрела, что над нами стоит Джон с шариком для пинг-понга в руке.
– Играете, вы обе? – спросил он, протягивая шарик.
– Ты проиграешь, – отозвалась Руби, поднимаясь на ноги и понуждая меня сделать то же самое.
Мы вслед за Джоном вышли в коридор. Макс стоял, прислонившись к стене и держа бутылку пива, а с другой стороны раскладного стола стоял принц. На каждом конце стола стояли одноразовые бумажные стаканчики красного цвета, выстроенные треугольником, каждый стаканчик был наполовину наполнен пивом. Пол был покрыт чем-то липким, в воздухе стоял кислый запах спиртного.
Принц оперся о стол, наклонившись навстречу нам с Руби.
– Кстати, меня зовут Халед, – представился он, протягивая руку. – Мы типа как уже встречались.
– Малин, – ответила я, пожимая его руку. Ладонь его была теплой и скользкой от пота.
– Принц? – спросила Руби, отчего мы все уставились на Халеда – алкоголь заставил нас забыть о правилах вежливости. Щеки Руби порозовели. – Извини, я не собиралась давать тебе прозвище.
Халед вздохнул.
– Не волнуйся на этот счет. Так или иначе, мой папаша – важная шишка.
Руби признательно улыбнулась ему.
– А как ты попал в Хоторн?
– Ну, – попытался объяснить он, – я хотел стать хирургом. И записался на программу подготовки в медицинский. – Он помолчал, бросив взгляд на Макса. – Как и Макс, к слову говоря. В общем, мои родители предпочли бы, чтобы я остался в Абу-Даби и получил работу в правительстве, но сказали, что я могу поехать сюда – в Штаты. В Мэн, Миннесоту или на Аляску – только в самые холодные штаты. Они уверены, что я сдамся, не выдержав и одного семестра, и вернусь домой, особенно когда начнутся снегопады. Я человек теплолюбивый.