– Кто же заведует вашими доходами и расходами?
– Я. – Инго оторвал зубами кусок от бараньей ноги и, не прожевав, добавил: – Я готовлюсь стать юристом.
Отец надсадно прокашлялся.
– Какие там доходы-расходы? Я и мастер, и лавочник. Но сейчас захворал, поэтому лавка закрыта.
– А подмастерья? – спросила Лара.
– Подмастерья получили звания мастеров да распрощались, новых я не набрал.
Эта новость её приободрила, и, как оказалось, напрасно.
– Не нужны мне подмастерья, – продолжил отец. – Их учить надо. А я уже старый, хочу последние силы истратить, чтобы сына выучить. Только не желает он в моё дело вникать. – Он наградил молодого человека укоряющим взглядом. – Не увлекает Инго наше ремесло, как ни бьюсь с ним. Двадцать два ему. Что-то знает, умеет, но страсти к мебельному делу у него ни капли. Пусто.
– Мне интереснее работать головой, чем руками, – с лёгким вызовом ответил Инго, подливая Ларе вина.
«Надо прекращать столько пить», – подумала она, осушая половину кубка.
– Вот такой я несчастливец, дочка, – пожаловался отец, – даже некому дело своё передать.
Лара не собиралась торопиться с признаниями, но ей так хотелось порадовать этого рано состарившегося человека…
– У меня есть страсть! Я хочу мастерить мебель. С детства хотела, не зная, кто мой отец и откуда во мне это желание.
Голубые глаза отца, что минуту назад были грустны, просветлели. Он раздвинул губы в страдальческой гримасе и отчасти засмеялся, отчасти закашлял. Лара, привычная к такому отклику, не обиделась. Лишь вздохнула – опять придётся убеждать, взывать к разуму, преодолевать недоверие…
– Рассмешила ты, дочка! – всхлипнул отец. – Да только шутками меня не утешить.
– Я не шучу, – твёрдо сказала Лара. – Делать мебель – моя мечта. В Кемнице я часто ходила в мебельную лавку, чтобы изучать столы, стулья и шкафы. Я даже привезла один с собой. Он остался в гостинице – двустворчатый, из ясеня, великолепный образчик поздней готики. Хоть сейчас привезу. Только когда бабушка… женщина, что меня похитила, рассказала, из какой я семьи, я поняла, откуда во мне зародился этот интерес.
В отцовских глазах блеснула тоска, и он покачал головой.
– Одного интереса здесь мало.
– Я понимаю, многому надо учиться. Живя в Кемнице, я просила мастера давать мне уроки за деньги, но, увы, в последний момент он отказался.
– И правильно сделал.
«Они везде одинаковые», – пронзила Лару ужасная мысль.
– Я… я ехала сюда в надежде, что вы не позволите предрассудкам возобладать над собой и… согласитесь меня учить.
– Значит, ты ехала зря.
Она обомлела.
– Что?
– Ты женщина, Лара, – почти с упрёком заметил отец. – Никто в здравом уме не станет учить девицу мебельному делу.
– Но из ваших детей я – единственная, кто искренне хочет обучиться ремеслу, – не выдержала та. – Кому тогда вы передадите своё дело, если брату оно не нужно?
– Никому! Лучше никому, чем женщине! – рассердился отец. Потом спохватился и чуть мягче добавил: – Уж прости меня, дочка, но ты такой вздор говоришь, что и спорить с тобою неловко. Глупости это.
– Возможно, я рано затеяла этот разговор, и наступит день, когда вы передумаете, – не сдавалась Лара.
– И думать нечего. Бог с тобой, Лара! Будь ты парнем и скажи такие слова… да я бы стал сегодня самым счастливым отцом на свете. Но я не могу оставить свою лавку дочери!
– Почему?
– Наше ремесло передаётся исключительно по мужской линии, как ты не поймёшь такую простую вещь?
– Вы правы – я не понимаю. – Лара поднялась из-за стола.
– Просто смирись.
– Не смирюсь, – бросила она на ходу.
– Ба! Да кто тебя замуж-то возьмёт с таким несносным характером?
«Насмешка? В его голосе была насмешка?!»
Лара развернулась на каблуках, чтобы посмотреть на мужчину, оказавшегося её отцом.
– В Англии женщины правили страной…
– А теперь там революция! – воскликнул отец. – Король вынужден скрываться от собственного народа. Выходит, зря на женщин полагались?
– По-вашему, королева, умершая полвека назад, повинна в том, что творится сейчас? – опешила Лара.
Отец поморщился, будто ему было противно ломать голову.
– Скажу попроще, чтоб ты поняла. Если одни женщины станут претендовать на трон, а другие – на семейное дело, к чему мы придём? К тому, что нам больше не понадобятся мужчины?
– Какой странный вы делаете вывод, отец.
– Какой есть.
– Я ведь не просила о наследовании лавки. Я говорила лишь об учёбе. Дайте мне хотя бы попробовать, уделите всего полчаса.