Толстая похудеет, страшная сделает пластику: всё легко и просто.
Вдобавок я не мог выкинуть из головы слова Санька. У них есть ещё одна дочь?
Инна.
Кто она? Где она?
Слишком много вопросов касаемо этой семейки, и нет ни одного ответа.
Мина Жемчугова появилась в зале, слегка покачиваясь на своих шпильках. У этой девушки нет вкуса. Лишь дура набитая могла купить что-то настолько безвкусное. Как она там сказала?
— …у них просто самые дорогие платья… люблю тратить папины деньги…
Я поморщился. Вот она её сущность и причина согласия.
Я искоса наблюдаю за ней. Вижу, как она улыбается, но улыбка больше похожа на оскал. Вот она здоровается с каким-то толстопузом. Он, надо же, целует ей руку. Мина поворачивается к нему спиной, морщится. Я усмехаюсь.
Она подходит к официанту с подносом, берет у него бокал. Красное вино исчезает со скоростью света, я даже моргнуть не успел. Мина берёт ещё один, отходит. Её тут же обступают со всех сторон. Они о чем-то постоянно спрашивают. Я вижу, как она отвечает, едва сдерживаясь. Знаю, ей хочется послать их к черту на куличики.
Я так увлекся, наблюдая за Миной, что не заметил, как ко мне подошла мама.
— Она милая.
— Что? — Я даже вздрогнул от неожиданности.
— Я говорю, — мама прикрывает рукой свою улыбку — что смешного? — что твоя невеста очень милая девушка.
— Тебе нужно проверить зрение.
— Не будь букой, — она смеется. — Тебе она понравится, как только ты узнаешь её получше.
— Это вряд ли.
— Мина напоминает мне ежа.
Я поднимаю правую бровь, мама качает головой.
— Она прячет свою уязвимость под слоем колючек.
— Ты ошибаешься!
— Я больше прожила, чем ты. И людей видела разных.
— Плевать я хотел на то, какая она! — Мне не нравится, что мама так ласково говорит о Мине. — Ты, случайно, не знаешь, есть ли у них еще одна дочь? Инна.
— Инна? Нет, не слышала. Насколько я знаю, Мина — единственный ребенок в семье. Именно поэтому этот брак так важен для твоего отца. Там больше нет других наследников.
— Ну, может, внебрачный?
— А вот тут я не знаю, — мама выдыхает. — У многих бизнесменов есть внебрачные дети. Тут уж ничего не поделаешь.
— И тебе это кажется нормальным?
— Ты ещё молод. Твой мир сейчас делится на черное и белое. Но в жизни не всегда так. Ты поймешь это со временем. Всегда надо искать компромиссы.
— Я не хочу искать компромиссы. Я найду кое-что другое, — я прищурился.
— Что ты собрался делать?
Мама насторожилась. Она провела ладонью по своим волосам, уложенным в высокую прическу. Этот жест её выдал. Мама не так спокойна и довольна, как пытается казаться. Я хмыкаю.
— Ты слишком хорошо меня знаешь, мама, чтобы не сомневаться в том, что я зубами буду выгрызать то, что хочу.
— Влад, — одергивает она меня, — даже не думай идти против своего отца ради этой прошмандовки. Твоя рыжеволосая кукла не стоит того.
— Разве я не должен бороться за свое счастье? — Мне стало смешно, видя, как мама раскраснелась от тщательно скрываемого гнева.
— Алина — не твое счастье.
— Откуда ты знаешь?
— Что у вас случилось? — вмешивается отец. — Вы привлекаете слишком много взглядов своим спором.
Еще бы. Здесь же все как замороженные рыбы. Шевелятся только глаза.
— Ничего, — мама снова растягивает губы. — Влад хочет потанцевать со своей невестой.
— Что?
— Очень хорошо, — довольно скалится отец. — Я пойду, приведу нашу невестку.
Он только что сказал «невестка»? Серьезно?
— Когда это я такое говорил? — Кажется, мою челюсть заглючило.
— Только что.
— Мама, что ты пытаешься добиться?
— Я хочу, чтобы ты показал хоть каплю своего воспитания. Я не этому тебя учила.
— Ты не учила меня притворяться!
— Я учила тебя уважительно относиться к окружающим. Поэтому ты сейчас улыбнёшься, сделаешь Мине комплимент и, в конце концов, перестанешь вести себя так, будто ты маленький слюнявый ребенок! Ты меня понял?
Давненько я не видел маму в таком состоянии. Последний раз она повышала на меня голос, когда я разбил её вазу.
Мне было десять.
— А вот и мы, — папа возвращается, рядом с ним шагает Мина. — Я рад, что смог забрать Мину из компании старых ловеласов.
Мама посмеялась над этой шуткой, но ни я, ни Мина даже не улыбнулись. Мы смотрели друг на друга, излучая флюиды ненависти.
— Чудесная песня, — мама покрутила пальцев в воздухе, — почему бы вам не потанцевать?
Она едва заметно ткнула меня локтем в бок. Я нахмурился, но руку всё же подал. Мина накрывает мою руку осторожно и неохотно, давая понять, что она против столь близкого контакта. Я сжимаю её ладонь крепче, чем полагалось. Я ожидал, что кожа на её руке будет похожа на змеиную: такую же холодную, мокрую и скользкую. И был удивлен.