Я забыла, как улыбаться. Каково это, когда твои губы растягиваются в противоположные стороны? Я уже и не помню, что раньше заставляло меня смеяться. Шутки? Заразительный смех подруги? Улыбка матери?
Картина с волчицей манит меня. Мои мысли уносятся далеко от этого места. Туда, где нет людей, ослепительного света, шума шагов по паркету. Туда, где есть только я, полотно, краски и кисти.
Моя рука тянется к официанту с подносом. Я хочу выпить. Мне срочно нужно выпить. Тогда мои чувства вновь притупятся. Та боль, что скрывается глубоко внутри, грозит выплеснуться.
Я не замечаю, что на меня движется чье-то тело. Я делаю шаг, и мы сталкиваюсь.
— А-а-а! — кричит рыжеволосая антифанатка, замахав руками и упав мягким местом на кафельный пол.
Мокро. Платье моментально пропитывается жидкостью из бокала, который эта девка держала в руках. Вино. По моему молочному платью моментально расползается кровавое пятно.
— Чёрт! — Я сжимаю зубы, чтобы не вцепиться в эти раздражающие пламенные волосы. — Это же Christian Dior!
— Алина, ты в порядке? — Парень тут как тут. Он помогает ей подняться, затем обнимает её за плечи, мотая головой от меня к ней.
Алина? Алина-то в полном порядке. Чего нельзя сказать обо мне. Это ведь не на неё пролился алкогольный дождь.
— Мина, что случилось? — Катя в ужасе смотрит на мое некогда прекрасное платье.
— Ты! — рычу я, направляя палец на виновницу. — Ты испортила платье от Christian Dior! Ты хоть представляешь, сколько оно стоит?
На самом деле мне всё равно, сколько стоит это платье, и кто его создал. Меня вывел из себя сам факт того, что под конец и так поганого дня меня облили вином, которое должно было влиться внутрь меня.
— Я всё оплачу! — встревает молодой человек.
Я наконец смотрю на него в упор. Моё учащенное дыхание на миг останавливается. Я сталкиваюсь с его глазами и замираю. Они не просто зеленые. Нет. Яркие светло-зеленые радужки окружены изумрудными лимбами.
Он сужает глаза и поджимает свои губы. Они у него необычайно красивой формы. Я такие ни разу не видела. И ещё этот небольшой прямой нос с угловатым кончиком. Этот парень не то слово красив.
Но я не произвожу на него такого же эффекта. Скорее даже обратный. Он морщится, глядя на меня.
Меня нельзя назвать даже просто миловидной, не то что красивой. Голубые глаза, резко-очерченные скулы, прямой нос несколько крупноват по современным стандартам красоты, его кончик слегка вздёрнут, низко расположена перегородка. Высокие, всегда чётко прорисованные брови и угловато-естественные губы.
— Не нужны мне деньги! Это же эксклюзивная коллекция! Хотя откуда вам знать?
Я хмыкаю, нарочито осматривая платье рыжей. Она скрещивает руки на груди, как бы защищаясь от меня. Её короткое платье тоже не из дешёвых, но до моего ему далеко.
Брюнет смотрит на меня с нескрываемым отвращением — привычный взгляд. Мне не страшно и не больно. Так на меня смотрят все, за исключением Кати и Софьи. Катя знает меня со школы, а у Софьи свои причины.
Я дышу огнём, в то время как этот тип медленно достает из внутреннего кармана пиджака чековую книжку.
Надо же! Чековая книжонка.
Мой отец всегда делал такое же лицо, когда выделял мне деньги. Ненавижу! Меня начинает ещё больше трясти. Внешность этого парня уже не привлекает меня. Я смотрю на него и вижу лицо отца. Я до боли сжимаю челюсть.
— Мина, — подруга забеспокоилась не на шутку, давненько она не видела меня такой, — всё хорошо. Уверена, химчистка справится с пятном от вина.
Она берет меня за руку, слегка сжимает, поворачивая к себе. Теперь я вижу такое знакомое и родное лицо. Катя делает глубокий вдох и выдох, я непроизвольно повторяю за ней.
— Пойдем, — тихо говорит она, затем поворачивает голову в сторону парочки. — Можно было просто извиниться.
Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но не могу произнести ни слова. Катя, как всегда, понимает меня лучше других. Она жестом заставляет Соню оставаться на месте, когда та делает очередную попытку пробраться к нам сквозь толпу зевак. Их уже не интересуют картины Инны Свободиной. Разборки куда интересней.
Глава 2
Я вхожу в офис Жемчуговых, чувствуя, что где-то тикает бомба замедленного действия. Последний раз отец вызвал меня на ковёр, когда назначил руководителем филиала. Это был один из худших дней в моей жизни. Таковых всего четыре в моем списке.
На мне сегодня светлая блуза, плотный серый костюм: жакет и юбка-карандаш. Мои волосы убраны в высокий пучок. Косметика на лице скрывает синеву под глазами. После выставки меня ждала моя несменная подруга — бессонная ночь.