Но отец не оставляет мне выбора. Никогда. Я должна выполнять любое из его желаний. И он всегда находит рычаги воздействия.
Цифры мелькают перед глазами. Я делаю глубокий вдох, чтобы они перестали двоиться. Когда не помогает, тру глаза указательными пальцами аккуратно, чтобы не размазать объемный макияж, это не помогает. В груди разгорается едкое пламя гнева, но я глубоко дышу. Я собираю всё свое самообладание, чтобы не сорваться и не швырнуть всё со стола, к чертям собачьим.
Я откидываюсь на спинку кресла, затем резко поднимаюсь, хватаю со стола сумочку. На сегодня с меня достаточно.
- Я ушла, - бросаю я секретарю, направляясь к лифту, - ты тоже можешь быть свободна.
- Хорошо, - удивленно отзывается Ирина.
Как и у всех богатеньких куриц нашего мегаполиса, у меня имеется свой личный водитель. Его нанял, кто бы сомневался, мой отец.
- Ты не должна сама водить. Это опасно, - сказал он, представляя Николая, моего личного водителя.
Кто-то может подумать, что у меня заботливый родитель, и он беспокоится о моей сохранности. Уверяю, это далеко не так. Всё намного проще и примитивнее.
Николай – шпион. Он докладывает отцу о каждом моём шаге. Отец целиком и полностью контролирует мою жизнь. Он знает всё: сколько времени я провела на работе, в магазинах, дома, в клубе и так далее.
Возмущение - бесполезно. Оно только усугубит положение вещей. Мне легче принять, чем отказаться. Мой отказ может иметь тяжелые последствия.
Через три часа я вхожу в элитное здание, где проходит выставка Инны Свободиной.
Критики отзываются об этой художнице однозначно и односложно - талант.
Каждые полгода она представляет публике свои новые работы. Ровно шесть картин. Ни больше, ни меньше.
Первая выставка состоялась два года назад. Тогда она взорвала общественность своими работами.
Каждая картина уникальна, цветовая гамма поразительна. Инна сочетает абсолютно несочетаемое. И благодаря этому заставляет все эмоции встрепенуться. Если хоть раз увидишь хотя бы одну из её картин, то никогда не забудешь. Они западают в душу своей искренностью. Художница открыто делиться со зрителями своими чувствами. Но никто не может сказать наверняка, что автор пытается донести.
Главная особенность её картин в том, что каждый видит в них что-то свое. Картины словно отражают внутренний мир самого зрителя, поднимая на поверхность все спрятанные эмоции: гнев, боль, страх, обиду, любовь, разочарование.
Главные героини картин – девушки (блондинки, брюнетки, рыженькие). Перед зрителями разворачивается не только их внешность, но и внутренний мир.
И так далее…
Это то, что я прочитала в недавней статье популярного журнала.
- В этот раз Инна превзошла саму себя, - ко мне подходит хозяйка галереи и, по совместительству, менеджер Инны Свободиной - Софья Никарская.
Высокая, плотно сложенная брюнетка. Её волосы собраны в конский хвост, на лице макияж, скрывающий первые признаки морщин. Она изящно протягивает мне бокал с искрящимся шампанским.
- Да, - киваю я, - она хорошо потрудилась.
- Вчера я увидела статью в журнале «Стиль». Они сравнили девушек на картинах с самой Инной. Идиоты, - выругалась она, затем посмотрела по сторонам, чтобы убедиться, что её не услышали, - они только что это поняли! Я уж решила, что они никогда не догадаются. Подумать только! Прошло уже три выставки. Сегодня четвертая. И они только это поняли!
Я молча слушала монолог Сони. Она всегда много говорит. Но, когда её спрашивают о личности художницы, мгновенно становится похожа на рыбу - молчит и хлопает чёрными глазами. Софья всеми силами скрывала автора от посторонних глаз.
Инкогнито. Известно было только имя автора. Такое положение вещей разжигало ещё больший интерес у зрителей и у критиков. Инна никогда не выходила на связь ни с одним из поклонников или с тем, кто желает приобрести одну из её картин. Работы можно было купить только после выставки, и только те, что были представлены.
- Ты очень похудела, Мина, - Соня качает головой. – Я всё равно вижу твои круги под глазами, несмотря на тонну маскировки. Ты не должна себя так истощать.
Я не замечаю разительных перемен в своей внешности вот уже несколько лет. Под моими глазами всегда мешки и круги. Каждое утро я тщательно закрашиваю их. Иногда от этого моё лицо выглядит искусственным, но пусть лучше так, чем показать всем, что ночь для меня страшнее ада.