— Нет, вот тута! — Мэнди ткнула пухлым влажным пальчиком в основание ладони. — Буква! — Внучка вытянула шею, чтобы разглядеть получше; черные кудряшки щекотали мне кожу. — Буква «Д»! Как в «Дземми»! — ликующе заявила она. Но тут же насупилась. — Ненавизу Дземми.
— Кхм…
Я пришла в замешательство. Это действительно была буква «Д». Тонкий белый шрам почти сошел и виднелся лишь под определенным углом. Джейми нацарапал на моей руке первую букву своего имени, когда я покидала его перед битвой при Каллодене. Оставляла на верную смерть, убегая сквозь камни, чтобы спасти нерожденного ребенка. Нашего ребенка. А если бы я этого не сделала?
Я посмотрела на кареглазую, темноволосую внучку — прекрасную, как наливное яблочко. Снаружи послышался дружный хохот: отец и сын над чем-то смеялись. Нам с Джейми пришлось жить порознь долгих двадцать лет, полных боли, опасности и страданий. Но оно того стоило.
— Это первая буква имени дедушки. Его ведь зовут Джейми, — пояснила я малышке.
Она кивнула, полностью удовлетворенная ответом, и прижала к груди мокрую Эсмеральду. Я коснулась внучкиной раскрасневшейся щеки, на мгновение представив, что мои пальцы источают голубое сияние.
— Мэнди, какого цвета мои волосы? — спросила я, поддавшись внезапному порыву.
«Когда твои волосы станут белыми, ты обретешь полную силу». Так сказала мне старуха-знахарка из племени тускарора много лет назад. Она наговорила еще кучу других странных вещей.
Мэнди внимательно посмотрела на меня и решительно заявила:
— Пятнистого!
— Что?.. Святые небеса, откуда ты взяла это слово?
— Дядя Джо научил. Он говорит, что старый Барсук такого цвета.
— Что еще за барсук?
— Песик тети Гейл.
— Что ж, — пробормотала я. — Значит, еще не время. Ладно, солнышко. Пойдем-ка повесим Эсмеральду сушиться.
6
Охотник вернулся с холмов[22]
Джейми с Брианной вернулись ближе к вечеру — с парой белок, дюжиной голубей и рваным заляпанным мешком, в котором обнаружилось нечто похожее на останки жертвы кровавого убийства.
— Это что, ужин? — спросила я, осторожно ткнув ногой кость, торчащую из скользкого, местами покрытого шерстью месива. От него исходил железистый, словно из лавки мясника, запах с едва заметными тухлыми нотками. Однако процесс разложения еще не начался.
— Да, саксоночка. Если получится. — Джейми подошел и хмуро взглянул на изуродованную тушу. — Я тебе помогу. Но сначала хлебну чуток виски.
Его штаны и рубашка были так сильно заляпаны, что я не сразу заметила пропитанную кровью тряпицу вокруг голени. К тому же Джейми прихрамывал. Удивленно приподняв бровь, я направилась к корзине с едой, инструментами и кое-какими лекарствами, которую каждое утро притаскивала на место строительства.
— Судя по всему, в мешке — останки оленя. Неужто ты разорвал его голыми руками?
— Нет. Это сделал медведь, — с непроницаемым лицом сказала Бри. Джейми промычал что-то невнятное.
Отец и дочь обменялись загадочными взглядами.
— Медведь, значит. — Я глубоко вздохнула и указала на рубашку мужа. — Ясно. И какая часть этой крови принадлежит тебе?
— Всего пара капель, — невозмутимо ответил он и сел на Большое бревно. — Виски есть?
Я внимательно посмотрела на дочь — чумазую, в заляпанной птичьим пометом юбке. Похоже, Бри не пострадала. Ее освещенное солнцем лицо сияло счастьем. Я не удержалась от улыбки.
— Вон там висит фляга с виски, — кивнула я в сторону большой ели на дальнем конце участка. — Можешь сбегать за ней, пока буду осматривать рану?
— Конечно! А где Мэнди и Джем?
— Когда видела их в последний раз — играли у ручья с Эйданом и его братьями. Не волнуйся, — успокоила я, заметив, что Брианна нервно закусила нижнюю губу. — Там совсем мелко. К тому же Фанни обещала присмотреть за Мэнди, если та захочет собирать пиявок. На Фанни всегда можно положиться.
— Ладно, — неуверенно сказала Бри, борясь с материнским инстинктом, который требовал немедленно вытащить Мэнди из ручья. — Полагаю, я видела Фанни вчера вечером, но совершенно ее не помню. Где она живет?
— С нами, — сообщил Джейми. — Ай!
— Не дергайся! — Я раздвинула рану двумя пальцами, промывая ее солевым раствором. — Ты же не хочешь умереть от столбняка?