Или.
Кто-то явно ведёт себя как придурок, снова.
Скорее, второе.
– На поворотах поосторожнее, Гордеев, – получилось как-то устало, что ли.
Пусть просто проваливает с глаз долой. Ещё не хватало.
– Ты поговори тут ещё, – огрызнулся Артур, и Егор закатил глаза.
Ему от слова «совсем» не улыбалось стоять и пререкаться с ним здесь. Поэтому он двинулся дальше, небрежно отодвигая кривившего рот Гордеева плечом. Засунул руки в карманы брюк и переборол желание цокнуть языком. А сделав три шага, остановился, потому что очередная реплика ударилась о лопатки.
– Ох ты ж, посмотрите! Какие мы важные!
– Не нарывайся, Артур, – произнёс Егор через плечо, угрожающе понижая голос.
Что он от него хотел? Поразвлечься с утра пораньше захотелось, или как? Так ведь и по роже схлопотать легко можно.
– А то что? – выплюнул тот, вскидывая подбородок и брови.
Выражение лица было таким наглым, что аж руки зачесались. Егор медленно выдохнул.
– Хочешь проверить?
– Ну давай, попробуй, – Гордеев усмехнулся – немного мерзко. – Удивлён, что ты так спокоен. Или твоя подружка ничего тебе не рассказала? Надо же, как забавно.
При слове «подружка» что-то внутри с хрустом осыпалось. Егор нахмурился, поворачиваясь к Артуру, сжимая кулаки в карманах штанов. Ткань на костяшках тут же натянулась.
– Что ты сказал? – сквозь зубы, сдерживая в горле рвущуюся наружу ярость. Тревожный колокольчик заверещал в мозгу, но Егор только стиснул челюсти, усилием воли стараясь оставаться здравомыслящим.
И рассудительным.
И что он там, мать его, вякнул?
Артур снова мерзко усмехнулся. Вскинул брови в нарочито показном удивлении, развернулся.
– Да пошёл ты.
И зашагал в сторону лестниц за ближайшим поворотом. Как раз туда, где они столкнулись.
Взгляд уткнулся в удаляющуюся спину, обтянутую чёрной тканью рубашки, пока Егор слишком отчётливо ощущал внутри себя злость, смешанную с раздражением. Опасная смесь. Легковоспламеняемая. Одна вспышка – и пиши пропало.
Потому что он был на грани. И внутри всё кипело.
– Что. Ты. Сказал, мать твою? – с чёткой расстановкой, хриплым, готовым сорваться после каждого произнесённого слова голосом.
Он хотел закопать Гордеева заживо под кафельной плиткой прямо в этом грёбаном коридоре, пока тот медленно останавливался, разворачивался и усмехался, снова вскидывая раздвоенный подбородок.
Где инстинкт самосохранения у этого кретина вообще?
– У вас глухота передаётся воздушно-капельным путём? Хотя нет, скорее половым, – зло хохотнул Гордеев, поправляя сумку на плече.
– О чём ты говорил? – глухим голосом поинтересовался Егор, игнорируя брошенную колкость.
– Кажется, о твоей подружке.
– Конкретнее.
– А, так мы вчера встретились, – произнёс Гордеев таким тоном, словно рассказывал давнему знакомому последние новости из своей жизни, засовывая руки в карманы глубже и не прекращая ехидно лыбиться. – В магазине, да. Ты не поверишь, но она чуть ноги не раздвинула перед бедным продавцом в магазине. Вообще жесть. А потом ещё и огрызалась, на улице. Пришлось даже нагнать упрямую суку и преподать небольшой урок и…
Выброшенный вперёд кулак попал прямиком Гордееву в бровь, отчего тот буквально отлетел, чуть не завалившись на спину, но вовремя вытянул руку назад в качестве опоры.
Егор не хотел слушать, что ещё исторгнет из себя херов рот херова Гордеева.
Егор хотел, чтобы Гордеев выплевал все свои внутренности, но, казалось, и этого будет мало. Однозначно мало, чтобы он хоть немного заплатил за всю ту грязь, что сказал. Осмелился сказать.
Из рассечённой брови по скуле поползла тонкая алая змейка. Гордеев закашлялся, лихорадочно хватая воздух.
Рука рванулась к лицу и провела прямо по испачкавшей кожу красной нитке, растирая её по скуле и щеке. Убедившись, что удар не остался без последствий, Артур перевёл закипающий лютой яростью взгляд на Егора.
– Ты… Ты охерел?
Шипел, как змея. Глотал стёкшую кровь и трясся то ли от шока, то ли от ярости.
Наплевать. Он заслуживал больше. Сильнее. Херов урод.
Егора самого трясло от кипящего под кожей гнева. Будто его ввели внутривенно, и он распространился. Был во всём теле. Во всех точках. В каждом нерве, казалось.
– Я тебя предупреждал, – Егор сжал ладони в кулаки и только сейчас ощутил, как саднила правая от удара. – Не приближайся к ней. И не смей что-либо вякать в её сторону.
Цедил слова негромко, глухо. И дышал тяжело. И готов был убить Артура голыми руками прямо сейчас, прямо здесь.