И, чёрт, было круто.
Только тёплый взгляд, звонкий смех Гейден и уют в каждой частице воздуха этого просторного помещения. Несколько десятков людей, улыбки на светящихся лицах и такое колоссальное умиротворение, что, казалось, оно не вместится внутри. Глупо не втиснется, не залезет, просто не найдёт для себя пространства – такое всеобъемлющее и практически глобальное.
Но нет.
Расплылось, растянулось тёплыми волнами под кожей. По синим ниточкам вен, по каждому позвонку, забиваясь мягкими комками в нервные окончания, закупоривая все неровности, все дыры, все кровоточащие изъяны.
Избавляя от всех терзающих голову мыслей.
Это требовалось, так было нужно, так необходимо – просто выбросить из себя весь негатив, всю тоску. Выжать, вытянуть, вытеснить, чтобы хоть на некоторое время прекратить тонуть в дрязгах, какие бывают в сознании каждого человека. Забыть о проблемах, о сомнениях, о ломающих размышлениях, забыть хоть на секунду и позволить себе впустить в сердце лёгкость, граничащую со счастьем.
Это ведь требовалось каждому порой – и каждый присутствующий, вероятно, испытал что-то такое в этот день. По крайней мере, Паше казалось именно так, потому что он точно испытывал. И улыбался, хоть и глупо улыбаться без причины, но улыбался так широко, что болели щёки. И всё было хорошо.
Ведь было?
Было. Точно было.
Следующий звонок раздался во вторник вечером, спустя три дня после первого.
Телефон интенсивно завибрировал, и комнату, которая до этого утопала в темноте, подсвеченной лишь слабо горящим экраном ноутбука, озарила вспышка, затем ещё одна, и ещё, и Егору пришлось отвлечься от фильма, в который он едва-едва погрузился. Оглянулся через плечо, мимоходом нажимая на клавишу пробела, ставя кино на паузу, вздыхая.
Кому что было надо? Все адекватные люди обычно писали в мессенджерах или соцсетях. И какой ненормальный решился ему вдруг позвонить?
Он тяжело поднялся, усаживаясь на диване, дотянулся до смартфона, что лежал на краю стола, и глянул на экран. Сердце пропустило удар, когда определитель высветил слишком – к сожалению, слишком – знакомое имя. Палец коснулся дисплея, отвечая на звонок, и рука поднесла телефон к уху.
– Да.
Голос – кусок льда. Тяжёлый и серый.
– Привет.
На том проводе – неуверенный, тихий, но такой чертовски, мать его, знакомый. Отдавшийся отдалённо брызнувшим раздражением, не менее привычным, ставшим практически ассоциацией, когда мысли возвращались к этому человеку. Раньше – на постоянной основе. Сейчас, благо, вспоминать не приходилось.
Ровно до её первого звонка.
Плевать. Главное, чтобы это вновь не стало грёбаным ритуалом, что проходил изо дня в день. Ни за что больше. Возвращаться в эти дрязги, в эту тянувшуюся, до охерения длинную канитель, которой не видно конца и края? Себе дороже.
Лучше уж сразу оборвать всё, что она там себе успела за это время напридумывать.
– Что-то случилось?
Его тон не на шутку сбивал её, это было заметно даже сейчас, когда он не видел её лица. Только голос, который невольно возвращал его на полгода назад. Практически зашвыривал в прошлое, в те посеревшие в один миг воспоминания, тяжеленным камнем придавившие его сейчас к дивану, на котором он сидел, разведя колени и упираясь в одно из них локтём.
Зачем оно напоминало о себе, когда всё только стало хорошо?
Несколько секунд стояло молчание на том конце провода, словно бы она колебалась. Это отдавалось очередной волной раздражения, начинавшей кипеть под кожей лица и рук.
– Нет, ничего, я просто…
– Просто что?
– Егор, ты не рад меня слышать?
Просто охерение. Она что, серьёзно?
Такое кристально-чистое удивление в тонком голосе, абсолютно искреннее, как будто он должен был запрыгать по комнате от радости, когда понял, кто пытается до него дозвониться.
– Нет.
Снова молчание. Дрожащий выдох. Аккуратный, приглушённый. Словно она хотела его сдержать, скрыть, но не успела. Сразу за ним – судорожный вдох, какой-то слишком быстрый и снова подрагивающий.
Как будто она плакала.
Она что, действительно думала, что?..
Да ну, бред какой-то, не могла же она, в самом деле, полагать, что он обрадуется её звонку. Это было бы наивно и глупо, поистине глупо.
– Что-то ещё? – спросил он. Будто камень кинул. Слова в лицо, а в этом случае – в ушную раковину, к которой прижимали телефон на том конце провода.
Ну, а что она хотела? Наведалась без приглашения – получай. Думать надо голову́шкой, прежде чем что-то делать. И спустя полгода ничего бы не поменялось, а если и бы поменялось, хоть это звучало абсурдно и смешно, он бы дал ей знать.