Она любила эти губы. И эти поцелуи. Всегда такие разные, всегда прекрасные, опьяняющие, заставляющие сердце биться быстрее, а мозг – затуманиваться. Мурашки – бежать по коже предплечий, и счастье – густо и щедро разливаться за рёбрами.
И этот поцелуй, выносящий любые мысли из головы.
Марина улыбнулась прямо в его рот, всё ещё чувствуя тёплую ладонь, обнимающую её лицо, и подушечку большого пальца, поглаживающую кожу у их соединённых в сладкой и тягучей, влажной нежности губ.
Имеющей привкус зимы. Привкус декабря, наступающего нового года и свежевыпавшего снега, что так звучно и сладостно хрустел под подошвами ботинок.
Когда он спонтанно целовал её, вот так, посреди улицы, просто наклонившись и коснувшись губами её просящих губ, Марина готова была умереть от счастья. Это всегда было так естественно, так просто и так абсолютно правильно.
Неужели всегда будет так прекрасно хорошо?
Он отстранился только через пару минут, напоследок легко поцеловав её в краешек рта, глядя глаза в глаза, на самую глубину, ныряя в голубые радужки снова, отказываясь покидать этот омут, затягивающий, увлекающий, захватывающий.
Они касались друг друга кончиками носов. Егор слабо покачал головой, мягко поелозив кончиком по её, вздёрнутому, и отстранился, выпрямляясь. Убирая руку от лица, куда сразу толкнулся прохладный вечерний воздух. Марина почувствовала, как он мягко сжал её ладонь в своём кармане.
Его волосы опять присыпало снегом, но Гейден сдержала порыв вновь встать на носочки и коснуться пальцами слегка потяжелевших от влаги волос. Только закусила губу, коснувшись взглядом этой белой плёнки на тёмных кончиках, а Егор словно бы понял её без всяких слов. Снова вытянул свободную руку из кармана и мягко стряхнул опустившиеся хлопья. Затем вопросительно кивнул в сторону уходящей вглубь аллейки, предлагая продолжить путь, и девушка кивнула.
Они возобновили неторопливые шаги.
– Завтра вы не отвертитесь и, наконец, наденете свои новые платья, которые так тщательно скрывали, – как бы невзначай заметил Егор, мягко усмехаясь.
Марина закусила губу, тихо хохотнув. Вытащила свободную руку из кармана, ощущая прохладный воздух и несколько кряду упавших крупных снежинок, ловя их ладонью и тут же сжимая, превращая в растаявшие капли.
– А ты так сильно ждёшь?
– Меня гложет любопытство. Пашу тоже.
– Ну, вот видите. Дождались же в итоге, – посмеиваясь, произнесла Марина.
– А нечего было столько тянуть, – буркнул Егор в ответ. – Сделали, блин, чуть ли не государственную тайну из этого.
– Ой, не преувеличивай, – Марина изогнула бровь, поворачивая к молодому человеку голову и встречая его хитрый взгляд. – Нашим платьям до государственной тайны, как нам отсюда – и до Парижа.
– А это дела не меняет, – заключил юноша, усмехаясь, заставляя Марину тихонько рассмеяться.
– Ещё как меняет! – девушка вздёрнула подбородок, неосознанно сжав его ладонь сильнее.
– Ни черта, – Егор упрямо покачал головой, поджимая губы, сдерживая рвущуюся улыбку.
– Черта! – выпалила Марина, веселясь, поворачиваясь к молодому человеку всем телом.
Он иронично поднял брови, наблюдая за девушкой, что так бойко отстаивала свою позицию в этой абсолютно бессмысленной дискуссии. Практически любовался вспыхнувшим огоньком в потемневших из-за слабого освещения редких низких фонарей глазах и заигравшей улыбкой на губах.
– Нет такого слова, – заключил он, изогнув бровь.
Но её это не волновало, по всей видимости, и сдаваться она не собиралась. Поэтому решила прибегнуть к последнему аргументу. И передразнила его на манер говора маленького ребёнка.
– Нет такого слова.
И эти сверкающие глаза. Прекрасные, живые. Егор улыбнулся, качая головой, наблюдая за тем, как она посмеивается в ответ. А взгляд такой хитрый. Невольно закусил щёку изнутри, любуясь этой красивой девушкой. Этой самой красивой девушкой. Без сомнений.
Именно так она и побеждала во всех спорах. Или прибегала к совсем крайним мерам и целовала его, чтобы он согласился с ней. Это работало безотказно всегда. А потом радовалась, как ребёнок, словно выиграла в лотерею. А Егор становился счастливее в двести тысяч раз, просто потому что она стояла рядом и смеялась своим потрясающим смехом, который он готов был сцеловывать с её губ.