– Ты такая… – вот и весь его максимум.
Где твой огромный словарный запас? Где то количество эпитетов и прилагательных, которые ты всегда мог без труда подобрать, чтобы описать девушку? Где это всё твоё, хвалёное и привычное?
А нет его.
Испарилось.
Он не мог подобрать ни одного слова, чтобы описать её. Просто потому что ни одно прилагательное в полное мере не описало бы её сейчас.
– Какая? – Марина в немом любопытстве подняла брови, не прекращая улыбаться.
– Не знаю, – выдохнул он, заглядывая в её смеющиеся глаза, вслушиваясь в звонкий смех, которым она тут же разразилась. – Ты необыкновенно-потрясающая.
– Надо же, – она покачала головой, изогнув бровь. Но уже через секунду голос сделался тише, нежнее. – Спасибо.
Егор ничего не ответил. Просто улыбнулся ей, светящейся с ног до головы, живой, настоящей, родной. Наклонился к светлому лицу и через мгновение ощутил прохладу её губ. Однако поцелуй углублять не стал – макияж девушки не позволил бы этого, а если б и позволил, то только ценой размазавшейся косметики.
Ещё не время портить эту идеально нанесённую помаду. Ещё не вечер, далеко не вечер.
– Извините, если мы заставили вас долго ждать, – звонкий голос Дианы вклинился в сознание, и они с Мариной обратили внимание на шатенку, что продолжала довольным котёнком жаться к боку обнимающего её Киричука. – Но мы почти не опоздали ведь.
– Да, почти, – усмехнулся Егор, изгибая бровь, засовывая одну руку в карман брюк, а второй сплетаясь с тонкими пальцами Гейден.
– Мы зашли, как раз когда Катя приглашала вас в диско-зал, – заявила Лисовская. – Так что почти нет!
– Это та, в синем платье? – Паша нахмурил лоб, глядя на свою девушку.
Она насмешливо подняла брови, глянув на него снизу вверх.
– Вообще-то в зелёном.
Искреннее удивление, мелькнувшее в тёмном взгляде Киричука, заставило улыбнуться. Он нахмурился ещё сильнее, а затем вдруг резко повернул голову в сторону лестницы.
– Пошлите быстрее, опаздываем же!
– Пф, ты переводишь тему разговора, чтобы никто не успел понять, какая у тебя ужасная память? – усмехнулась Диана, которую он тут же мягко увлёк за собой по частым низким ступеням вверх. – Но все уже давно всё поняли!
– Если бы ты мне подыграла, никто б ничего не понял, – буркнул Киричук, поворачивая голову к Лисовской и глядя девушке прямо в глаза прямым укоряющим взглядом.
– Да прям-таки, поговори мне тут ещё, – фыркнула она, вздёрнув маленький носик.
Марина, посмеиваясь, переглянулась с усмехающимся Егором. Наблюдать за этой парочкой всегда было одним сплошным развлечением.
Они пересекли холл, минули длинный широкий коридор, уходящий в глубину здания, и завернули в один из дверных проёмов, ведущий прямиком к диско- и актовому залам. Оставили позади ещё одно ответвление коридорчика с тем самым кабинетом под номером девятнадцать, когда негромкая музыка, приглушённая расстоянием, коснулась слуха. Она – и гул голосов, жужжащий, звенящий, едва ли не перекрывающий мелодию лёгкой песни, доносящуюся из открытой двери на площадке, к которой спускалась короткая лестница.
Вместительное помещение было освещено разноцветными бликами, отражающимися от маленьких зеркальных пластин висящего в самом центре комнаты крутящегося диско-шара. Они прыгали по стенам, потолку, небольшой сцене в другом конце зала, расставленным по периметру низким диванчикам и довольным лицам собравшихся сегодня студентов.
Их оказалось не так уж и много со всех классов старшей школы – человек восемьдесят максимум. Сбившихся по кучкам, расположившихся на диванчиках, у окон и сцены. Некоторые даже уже заняли свободное место в центре комнаты, прямо под этим крутящимся шаром, и сдержанно пританцовывали в такт музыке, что лилась из больших колонок, благо, не сильно давя на уши.
– О-па, голодными не останемся, – хлопнул в ладони, потирая их друг о дружку, Паша, изрядно повышая голос, чтобы друзья смогли услышать его в этой какофонии звуков, наполнившей комнату.
Егор проследил его взгляд и тут же удивился, приподняв брови. В самом дальнем углу напротив сцены действительно стоял стол с той самой пиццей, которую привёз парень в ярко-красной куртке. А ещё напитки и какие-то маленькие пирожные в небольших коробках.
Внезапно прямо перед ними каким-то образом появились две девушки, одну из которых Егор помнил по изумрудному платью. Кажется, Катя. Вторая была в коротком белом платье с пышной лёгкой юбкой, ткань которой измазывалась разноцветными пляшущими бликами, погребая под собой всю белоснежность наряда. Девушки буквально налетели на Марину, руку которой до сих пор сжимал в пальцах Егор, краем глаза наблюдающий за возбуждёнными и взволнованными особами.