Будто ненароком глянул на девушку, что тоже смотрела прямо на него. Напряжённо и устало. Глаза были слегка покрасневшие, словно бы она тоже мало спала. А может, из-за раннего подъёма.
Егору показалось, что он уловил в тёмно-синем взгляде, поблёскивающем от сероватого света, струящегося из широкого окна, кое-что ещё, кроме этой катастрофической усталости. Диана словно бы ждала, пока он начнёт. Скажет что-то, примется объяснять, рассказывать.
Выжидающее выражение бледного лица.
И через пару секунд осознал, что ему не показалось.
Ведь Егор так ничего и не объяснил, когда они в пятницу завезли ему его верхнюю одежду, которую он оставил в школе, сразу же рванув за Мариной. Он как раз только поднялся к себе после бесполезных попыток докричаться до неё и вломиться к ней в квартиру. На негнущихся ногах, кусая щёку изнутри, сжимая руки в кулаки, судорожно размышляя, что делать. Что теперь делать.
Что теперь делать, когда рухнул весь мир? Разве что рухнуть самому.
Но не прошло и минуты, как во входную дверь негромко постучали. Он даже не успел опуститься на диван в своей комнате. Сердце подпрыгнуло в кульбите, он волчком развернулся и помчался обратно в коридор, трясущимися пальцами хватаясь за дверную ручку и дёргая её вниз.
Вдруг она, вдруг она поднялась к нему, вдругвдругвдруг… Вдруг поняла, что это ошибка, вдруг решила сама поговорить, вдруг сейчас всё наладится.
Но в следующее мгновение взгляд упёрся в давно знакомые взволнованные лица напротив. И короткий выдох, что вырвался из глотки, утонул в помещении лестничного марша, прохладный воздух которого ударил по открытой коже. Егор опустил голову, сжимая пальцы на ручке, а через мгновение уже выпрямился и сделал шаг назад, впуская друзей.
Они не дождались окончания праздника. Сразу же собрались и уехали прямиком к нему, предупредив всех. Когда как раз начиналась неофициальная часть торжества.
Паша молча протянул ему пальто, Диана также молча закрыла за собой дверь. Сквозняк исчез. Егор кивнул и принял у друга предмет верхней одежды, тут же вешая его в шкаф позади себя.
– Спасибо.
Голос пустой. И взгляд, что гулял по лицам напротив, не полнее, чем этот голос. А лица напротив почти такие же. Только чуть более разозлённые и обеспокоенные. Сбитые с толку, это видно. Напряжение между ними густело с каждой секундой. С каждым невысказанным словом, незаданным вопросом. Просто взгляды, понимающие и непонимающие одновременно.
Диане это надоело раньше всех.
– Она выключила телефон.
Егор глянул на неё. Ярко накрашенные глаза, собранные волосы, красивое платье. Выражение крайнего беспокойства на лице и надломленный голос. Она смотрела почти умоляюще, а он стоял и понимал, что ничего не может сделать. И от этого поднималась очередная буря там, внутри.
Кивнул, сжимая трясущиеся пальцы в кулаки, чтобы хоть немного успокоить это в себе.
– Я знаю.
Знает. Конечно знает. Он звонил ей раз двадцать, и каждый из них натыкался на эти чёртовы слова. «Абонент временно недоступен». Он ещё не знал тогда, как сильно будет ненавидеть их уже через сутки. Что вообще можно так сильно что-то ненавидеть в своей жизни.
– Что произошло?
Её голос немного подрагивал, и это сильнее ударяло по сознанию. Егор открыл было рот, чтобы ответить, но лишь покачал головой. Ни одного слова не было. Ни одного, чтобы составить их хотя бы в небольшой рассказ. Сказать хотя бы, что это полный провал. Фиаско. Что он последний кретин.
Просто одна голая паника. Как чёртов приступ. И сердце колотилось, как бешеное.
С трудом нашёл в себе силы.
– Я облажался. Но я исправлю это.
И он бы даже поверил в то, что говорил, если бы в двух взглядах, что прикипели к нему, не было столько скептицизма. Как будто они наперёд знали, что ничего не выйдет. Не выйдет на следующий день. И на следующий после следующего тоже.
Но они усиленно сделали вид, что поверили, и ушли. На этом скомканная встреча завершилась. Никаких разговоров, никаких объяснений.
Оставили на потом. На сладенькое. На хренов десерт. На момент, когда всё сломалось окончательно. Вокруг него и в нём. О да, куда ж без этого.
– Что тебе сказала Марина? – начал Егор, возвращаясь сознанием в реальность вокруг, изо всех сил заталкивая вновь рождающуюся панику подальше в себя.
Краем глаза заметил, что Паша поднял голову, готовый вникать и говорить. Стало легче почему-то. Он чувствовал себя увереннее, когда ощущал поддержку Киричука. Пусть даже ментальную. Особенно ментальную.