– Но?.. – проницательная Лисовская в своём духе.
Они с Киричуком слушали внимательно и заинтересованно, вглядываясь во все глаза. Было как-то странно выкладывать все карты на стол так запросто, одним разом.
– Но она перезвонила через несколько дней. Вечером того дня, когда мы наряжали школу к Новому году. Я взял трубку, чтобы расставить все точки над «и». И мне казалось, что я расставил. Она спросила, как мои дела, и хотела вывести на разговор, по всей видимости, но я попросил её не звонить больше и сбросил звонок.
– И потом она приехала? – Паша. Голос тихий и заинтересованный.
– Нет. Потом она позвонила в третий раз. Возможно, действительно случайно, потому что звонок продлился ровно секунду, я даже не успел вытащить телефон из кармана. И только потом приехала. Я понятия не имел, что она появится здесь. Я и подумать никогда не мог, что ей придёт это в голову после того, как я чётко и ясно попросил меня больше не беспокоить.
– Она странная, – Диана нахмурилась, покачивая в пальчиках стакан с напитком.
– Я не понимаю её действий и на удивление поведения, – Егор покачал головой, наблюдая, как официант ставит перед ним стакан с эспрессо. Коротко поблагодарил, кивнув, и рука потянулась к кофе, обхватывая горячий бокал. Не обратил на это внимание, вливая в себя сразу несколько глотков обжигающего напитка. Он обжёг язык и горло и жгучей лентой рванул вниз по пищеводу. Это действительно взбодрило.
– А что поведение?
– Она общается иначе. Ведёт себя иначе. Она всегда была той самой самоуверенной сучкой, которая опускала всех налево и направо. Человеком, который любит себя и любит всех, кто принесёт ей выгоду или выставит в хорошем свете. А в пятницу передо мной стояла робкая и неуверенная в себе тихоня. И по телефону разговаривала такая же.
– А ты не думал, что можешь быть её слабостью? И поэтому она себя так ведёт? – предположила Лисовская, как-то недобро сверкнув глазами.
– Я был её слабостью и полгода назад. И почему-то тогда это её не смущало. Она и со мной, и со всеми остальными своими друзьями вела себя приблизительно одинаково. Но в настоящую стерву превращалась, когда разговаривала с людьми не из своего круга.
Диана громко цокнула, тут же привлекая внимание молодых людей.
– Не люблю я таких, – поморщилась она и припала губами к стакану, делая глоток.
– Как оказалось, я тоже, – пожал плечами Егор.
Молчание продлилось от силы пару секунд. За это время он успел отпить ещё эспрессо и окончательно убедиться в том, что напиток лишним не был. По крайней мере, самочувствие стало лучше, хоть и на самую крошечную часть.
– Ну, а Марина знает эту историю? – спросил Паша, слегка хмуря брови.
– Конечно. Я ей рассказал в тот самый вечер, как только Настя позвонила в первый раз.
– Так вот, как её зовут, – протянула Лисовская, приподнимая брови и отводя взгляд к окну.
Егор нахмурился, глядя на девушку.
– А я не назвал её имя?
Оба отрицательно мотнули головами. Егор тяжело вздохнул, откидываясь на спинку мебели.
– Так что было в школе?
– А что было в школе? – он раздражённо дёрнул плечом, прокручивая в голове воспоминания того вечера и той встречи. – Настя списалась с нашими одноклассницами, каким-то образом попросила устроить нам встречу, привести меня в класс, где была она. Я и пришёл. Не знал ведь, что там она. Я был зол и шокирован, в очередной раз высказал ей всё, что думаю, а она решила действовать кардинально и поцеловала меня.
– Чё? Поцеловала?! – брови Паши взлетели вверх так сильно, что это было почти комично.
– Я сам охренел, прикинь, – бросил Егор, снова наклоняясь к столу и опираясь на него предплечьями.
Чувствуя, как внутри снова поднимается волна гнева.
На улице изрядно посветлело по сравнению с тем временем, когда он только вышел из дома. Тогда город укрывала ещё синеватая дымка, и казалось, что вокруг было раннее-раннее утро. Зимой всегда светлело поздно, а темнело рано. Света и так не доставало, а сегодня, к тому же, ещё и небо было затянуто полностью, ни одного лазурного проблеска над головой. Хорошо, что они сели у окна, подумал Егор. Здесь свету способствовало широкое окно, а оттого казалось, что и дышится легче.
Он устал от темноты за эти две бессонные ночи.
Улицы наполнялись людьми. Несмотря на то, что на дворе было не больше девяти утра выходного дня, город начал потихоньку оживать, и в окне то и дело мелькали прохожие. В кофейне же это так сильно не ощущалось, потому что большинство столиков пустовало. Сонные и расслабленные посетители сидели в основном у стены, ограниченной окнами, поэтому столики в центре зала и места у барной стойки оставались свободными. Все разговоры были как всегда тихими и спокойными, а атмосфера – такой, словно время остановилось.