И с чего бы он начал этого бояться, если помнил Гейден, кажется, всю наизусть? Хер его знает, на самом деле. Но он действительно не на шутку испугался.
Диана повернулась к Киричуку, улыбаясь слабо, но искренне, и потянулась к нему, наклоняющемуся, чтобы коснуться губами щеки. Тонкие длинные пальцы тут же легко расположились на его скуле, а потом провели немного неровную линию до затылка, зарываясь в тёмные пряди.
«Совсем как Гейден», – мелькнуло в голове, и Егор постарался вспомнить ощущение её пальцев в собственных волосах на затылке, наблюдая, как Киричук совсем немного откидывает голову назад, наслаждаясь нежными прикосновениями своей девушки, и что-то ей шепчет, лукаво улыбаясь. Наверное, сказал что-то приятное или забавное, потому что Лисовская тут же улыбнулась в ответ шире, обнажая ровный ряд зубов, и покачала головой. Её тёмные волосы сегодня были убраны в небольшой слабый пучок на макушке. Несколько прядей, выпавших из незатейливой причёски, распались по плечам и спине, а некоторые лезли прямо в глаза шатенке, отчего той постоянно приходилось убирать их за ухо.
Редко её лицо в последнее время выражало радость. Переживала – и это было заметно.
Гейден словно подорвала их всех своим неожиданным исчезновением. Киричук хоть и не показывал этого, переживал не меньше, чем они. Однако его поддержка действительно помогала. И Диане, и Рембезу.
Всё-таки Егору казалось странным, что даже подруга не знала о местоположении Гейден. Порой среди всего того вороха мыслей проскакивали такие, в которые верить не хотелось. От которых, ему казалось, у него начиналась паранойя.
Он честно старался отгонять их от воспалённого рассудка.
Ему иногда хотелось подозревать Лисовскую. Будто бы она врала ему. Или что-то недоговаривала. А может, действительно не знала. Но почему – тоже оставалось загадкой. Опять же тут должны были быть свои обязательные нюансы. Просто так ничего не бывает. А в этот раз – особенно.
И он не понимал. А когда он чего-то не понимал, он начинал злиться. Потому что ненавидел находиться в состоянии грёбаной неопределённости.
Потому что он постоянно находился в этом состоянии всё последнее время.
– Как ты?
Паша.
Егор нашёл его взгляд. Тёмный, с нотками странного волнения. Будто бы Егор находился на той стадии опустошённости, когда люди обычно делают шаг вперёд с многоэтажки или затягивают верёвку вокруг шеи.
Иногда ему хотелось.
Но это всё было конченым бредом, конечно.
– Нормально.
Он уже сбился со счёта, в который раз повторял это слово. Гнилое, пропитанное ложью до самого основания.
Когда он отвечал «нормально», ему было далеко как не нормально.
А Паша, кажется, прекрасно понимал это. Протянул руку и коснулся плеча, легко хлопнув по нему. В знак поддержки, наверное. Но стало проще, и Егор благодарно кивнул.
– Сегодня солнце выглянуло, – тихо произнесла Диана, констатируя очевидное. В иной ситуации эта фраза показалась бы выбранной совсем не к месту, но сейчас шатенка просто хотела разрядить обстановку, и за это ей нужно было сказать отдельное спасибо.
Она пыталась хоть немного отвлечь друзей от той пропасти, в которую они продолжали лететь со стремительной скоростью.
Свет обрисовал контуры тела и волос, даже самых крошечных и пушистых, у макушки и собранного пучка. Егор не видел её лица и глаз, но ему показалось, что сейчас тёмно-синие глаза были до предельного грустными и тоскливыми.
– Да, неожиданно, – постарался поддержать разговор Киричук, тоже устремив взгляд в окно, жмурясь, когда солнечные лучи, пробиваясь сквозь плотные полоски штор, слепили глаза. – По прогнозу его не ожидалось ещё как минимум неделю.
– Угу, – отстранённо промычала Диана и опустила голову, опираясь предплечьем о деревянную спинку стула.
Снова наступило молчание. Солнце, которое всегда ассоциировалось с радостью и теплом, сейчас не поднимало настроение ни на толику. Оно словно просто было. Просто существовало. Просто слилось со всей серостью вокруг и тоже стало мрачным, тусклым и… обыденным, что ли.
Егор почти с облегчением выдохнул, когда класс наполнился звонкой мелодией, объявляющей о начале первого урока. Потому что больше не нужно было молчать без причины. Как бы то ни было, на уроке нужно вести себя тихо, соблюдать дисциплину и говорить, только когда разрешит преподаватель. Или что-то в этом роде…