Но Марина, видимо, решив, что больше тратить на него своё время не имеет смысла, уже направилась к лестнице быстрым и уверенным шагом.
Или не к лестнице.
Егор проследил её взгляд, который уткнулся в одну точку. Металлическую. Блестящую от падающего солнечного света. Отскочившие ключи. И он оказался быстрее. Два шага, резкое движение рукой – и холодный металл обжигает его тёплую ладонь.
Марина не среагировала должным образом. Как осталась стоять, слегка согнувшись вперёд, так и простояла ещё несколько секунд, смотря на Егора, как на последнего идиота.
Ей-богу, смотри, как хочешь, потому что. Юбка легла на округлые ягодицы наклонившейся вперёд девушки, выделяя. Изящный, такой восхитительный изгиб. Егор облизал его взглядом несколько раз. До тех пор, пока она не выпрямилась, упирая руку в тонкую талию. В голубых глазах – откровенное недоумение. Бровь изящно изогнулась, отчего на лбу образовалось несколько маленьких морщинок. Её взгляд выцепил ключи в его руке, а потом вперился в его собственный.
– Что ты делаешь? – она действительно не понимала. В голосе чёртово море чистого удивления.
– Поговорить не хочешь?
– Ей-богу, о чём?
Сложила руки на груди. На лицо легла тень усмешки. Она была просто до тошноты уверена в себе.
– Прям-таки нам не о чём разговаривать? – он специально выделил интонацией слово «нам», зная, что это даст нужный результат.
Сначала она приоткрывает рот, слегка опешив. А потом. Три, два, один – и вот он. Румянец. Щёки краснеют, а затем жар опускается на худую шею, которую не закрывают длинные волосы, сегодня собранные в два забавных хвостика.
И наблюдать за тем, как она смущается, – почти неземное удовольствие. Выбивать её из привычной колеи, когда она всё держит под контролем. Те времена кончились, милая.
Недовольно щурит глаза, сжимая губы. А дальше – чёткая и строгая чеканка:
– Нам не о чём разговаривать. – ударение на «не о чём». – Отдай мне мои ключи немедленно.
Вот же ж. Думает, если пользуется его приёмами, то это даст ей какое-то преимущество? Зря.
– А я считаю, – понижая голос. – Есть парочка вопросов, которые стоило бы обсудить.
Но, кажется, она начинала терять терпение. Приоткрыла рот, тяжело вздохнув, и ледяным тоном произнесла:
– Я уже сказала, вроде. По-русски, – злится. – Или твой мозг вообще не настроен на приём информации? Всё настолько плохо?
– Не хуже, чем у тебя.
– Ну, тогда бы ты уже давно всё понял, а так продолжаешь стоять как истукан и что-то от меня требовать. Или ты решил, что случившееся по твоей вине теперь налагает на меня какие-то обязательства? Так вот, ты ошибаешься.
Она начала заводиться, и от этого её немало заносило на поворотах. Почему эта самоуверенная девчонка не может просто выслушать до конца и не делать свои идиотские выводы раньше положенного?
– Вот об этом, – он цедил слова. – Я и хотел. Поговорить. Это ничего…
Он не договорил. Не успел, потому что она закончила его фразу за него. Нагло и бесцеремонно. Будто его слова – просто бессмысленный, никому не нужный писк:
– …не значит. Никто и не сомневался в этом.
Кажется, Егор стал ещё на шаг ближе к тому, чтобы взорваться.
– Ты можешь не перебивать и дослушивать до конца?
– Тебя не могу.
– Ужасно.
– Не расстраивайся.
– Не собирался.
– Вот радость какая! А теперь отдай ключи, раз мы всё решили.
– Ты просто невыносима! – Егор не успел сдержать эмоции и буквально зарычал, подавшись вперёд и сжимая ладони в кулаки.
Марина моргнула, но не отошла, однако в её глазах читалось отчётливое желание сделать это как можно скорее. Ей-богу, да она бы с удовольствием смылась, кажется, и больше его никогда не видела. И сомневаться в выводах не приходилось.
Подняла подбородок и…
Нет.
Ухмыльнулась.
Так едко, так ядовито. Так высокомерно, будто смотрела на него, стоя на десяток ступеней выше, чем он. По крайней мере, создавалось стойкое ощущение этого. Оно окутало с ног до головы, и Егор почувствовал, как что-то неприятно кольнуло внутри.
И это «что-то» в нём носило название «самолюбие».
И сейчас оно было очень вовремя.
Егор вскинул подбородок в ответ. Чисто на подсознательном уже уровне, не контролируя это движение. Немного сузил глаза, наклоняя голову вбок. Пальцами левой руки проверил запонку на правом запястье – просто чтобы занять руки. Потому что ещё чуть-чуть – и он готов был придушить её, стоящую напротив. В обычном платье с фартуком, которое, чёрт возьми, так сильно ей шло. С этими двумя забавными хвостиками. Не портящими её. Ни капли. Какого дьявола, блин, ей шло всё?