Сегодня настроение у Марины было не очень плохое, поэтому приевшуюся реплику подруги она встретила только красноречивым взглядом, тонко намекающим, что тему стоит закрыть. Желательно прямо сейчас.
Лисовская невинно улыбнулась, вопросительно поднимая брови, и похлопала накрашенными ресницами. Гейден закатила глаза, отворачиваясь и качая головой.
И так каждый раз.
Она была искренне благодарна Диане за поддержку, но от постоянных напоминаний о человеке, который и так безвылазно находился в её мыслях, лучше не становилось. Ни на йоту.
Прошло две недели, а они общались-то всего ничего. Все контакты сводились к его вечным ухмылочкам, её неизменному раздражению, коротким взглядам и случайным прикосновениям, которые опрокидывали в Марине всё что можно и нельзя. Список совсем небольшой. А его содержание – вообще тьма тьмущая.
А, ну ещё он иногда мог ляпнуть что-нибудь такое, из-за чего ей хотелось врезать ему по морде. Но эти побуждения как рождались в голове, так и умирали в ней же, так что гордиться особо было нечем.
Они не продвинулись ни на шаг, и никаких возможностей дать ему шанс, о котором так упорно твердила ей Диана, не представилось и в помине.
– Претензии не ко мне, – Марина изогнула бровь, заворачивая к широкому проёму двери и окунаясь в яркий свет, которым полнилась столовая. Обходя младшеклассников, столпившихся у входа.
Перерыв едва-едва начался, так что помещение было практически пустым, за исключением нескольких классов начальной школы, у которых по расписанию значился обед. Большинство из них уже заняли свои места за столиками, и толкучка образовалась только у двери. Тем не менее гам стоял неимоверный. Слышались детские голоса, что пытались перекричать друг друга, смех и лёгкий позвякивающий стук столовых приборов о донья тарелок.
Подруги хотели только купить по небольшой коробочке сока и вернуться обратно в класс и надеялись, что это не займёт у них много времени, однако у буфета уже каким-то немыслимым образом успела образоваться небольшая очередь.
Диана ловко увернулась от столкновения с пронёсшейся компашкой ребятни, громко цокнув им вслед, но малыши, кажется, даже саму Лисовскую не заметили, не говоря уже о её недовольстве.
– Могу спросить его, – как ни в чём не бывало, предложила шатенка, в немом вопросе поднимая брови. Ещё и таким нарочито спокойным тоном, словно говорила вполне себе обыденные вещи. Типа «могу подержать твою сумку» или «давай после занятий прогуляемся, погода – блеск».
Тонкая издёвка с её стороны была встречена бурной реакцией и резким поворотом головы с другой.
– Нет! – воскликнула Марина, а затем слегка понизила тон, добавляя с чёткой расстановкой и явно ощутимым нажимом. – Не надо ни о чём его спрашивать.
Диана только усмехнулась, отводя глаза в сторону. Девушки остановились в конце очереди, прямо перед парочкой девятиклассниц, увлечённо щебечущих между собой.
Конечно, Лисовской было легко улыбаться. И потешаться тоже особого труда не составляло. И хотя Марина понимала, что это всё было сделано не со зла, легче от этого не становилось.
Она отчаянно не могла понять, почему Егор занимал в её голове всё больше и больше места и почему находился в мыслях с каждым наступающим на пятки днём всё дольше. Почему стала замечать его присутствие каждой своей клеткой? Ощущать его близость всем своим существом?
Вздрагивать от случайных прикосновений и млеть, когда образы воспоминаний возникали в голове горячо, влажно и ярко.
Марина так сильно злилась на него за это, что порой ей хотелось придушить его голыми руками – лишь бы он покинул её голову и вернул ей спокойную, размеренную жизнь, без постоянных мыслей и нескончаемых вопросов.
Они умудрились столкнуться сегодня ещё до того, как пришли в школу. И почему такие встречи – совершенно случайные – происходили только тогда, когда между ними опять была какая-то белиберда, Марина честно пыталась не размышлять.
Девушка с самого утра поняла, что начало четвёртой учебной недели гладким не будет. Сразу, как только уронила расчёску на мизинец ноги, разбила кружку с чаем и опрокинула на брюки тарелку со своим завтраком. Сегодня у неё валилось из рук буквально всё, и желание плюнуть на учёбу, забраться в кровать и не выходить из дома до конца этого жуткого дня было едва ли не больше её самой.
Благо, в запасе ещё оставалось время, и утренние неудачи не стали причиной опоздания. Пришлось вытаскивать из шкафа чёрное платье, которое она надевала раз в никогда, и гнать прочь мысли о том, почему это всё случилось именно с ней.