– Четыре косаря, ты прикинь, – возмущённо ответил всё тот же повисший на дверце Гарипов.
В голове мелькнула мысль, что рано или поздно это обязательно заметит кто-нибудь из персонала школы, и тогда на бедную голову развеселившегося Миши обязательно обрушатся гневные речи из разряда «вот сломаешь – придётся твоим родителям платить!».
Однако эта мысль резко сменилась другой, стоило ещё не до конца проснувшемуся разуму впитать цифру, сказанную одноклассником. Глаза распахнулись, брови взлетели вверх, и Егор вперил недоумённый взгляд в Гарипова. Тот тут же принялся активно кивать головой, поддерживая реакцию.
– Вот и мы о том же!
– А что, подешевле цветочков не нашлось, или что? – растерянно усмехнулся Рембез, изгибая бровь.
– Ну, мы всё-таки одиннадцать лет проучились, – неуверенно произнесла отмалчивающаяся до этого Алёна. Егор быстро нашёл её, сидящую рядом с Зиминой. Девушка принялась немного дёрганными движениями заправлять тёмные волнистые пряди за ухо, стоило всем взглядам в раздевалке обратиться к ней. – Надо же отдать должное, что ли. Особенно в такой день.
– Я не учился здесь одиннадцать лет, а за весь этот месяц видел её от силы один раз – и тот пришёлся на День Знаний. Так что я ей вот вообще ничего не должен, но тем не менее я пришёл и стою здесь, – равнодушно проговорил Егор, наклонив голову слегка вбок и прожигая девушку внимательным взглядом, отчего та смутилась ещё сильнее, захлопав густо накрашенными ресницами. На щеках разгорелся мягкий румянец.
Молодой человек усмехнулся этой реакции, краем сознания отмечая, что умение оказывать на девушек хоть какое-то маломальское воздействие всё ещё у него имелось.
Воспалённый мозг, будто назло, тотчас подкинул ему исключение из правил, от которого сразу захотелось отмахнуться, как от назойливой мухи. Однако сделать это у него не получалось уже на протяжении месяца, поэтому пытаться сейчас просто не имело смысла.
Гейден.
Интересно, а она уже прискакала сюда? Уже готова была работать не покладая рук? Вопрос повис в голове всего на мгновение. Ровно до тех пор, как взгляд не наткнулся на знакомое светло-серое пальто, что висело прямо рядом с его плечом.
Вот, значит, как. Она уже где-то бегала, вся утянутая делами и обязанностями. Вероятнее всего, пришла одна из первых, в чём Егор ни на секунду не сомневался. Странно, что он не заметил её у главной лестницы. Хотя, возможно, она ходила где-то по школе, поэтому он не увидел.
Будет ещё возможность, не переживай.
В области груди неприятно кольнуло, и он сжал челюсти почти до боли. Последний разговор, произошедший неделю назад, – коту под хвост. В большинстве своём, по его вине. Да, он поизмывался над ней в тот раз. Да, сделал неприятную вещь и потом готов был врезаться головой в ближайшую стенку при одном лишь воспоминании стоящих слёз в её распахнутых, полных продирающей дикой тоски глазах.
Но если бы они так и остались стоять, утопая во взглядах друг друга, так глубоко, что чуть не разрывалась грудная клетка от такого напора чувств и ощущений, Егор мог поклясться – он бы уже был не в силах контролировать себя. Он бы схватил её, прижал к себе и никуда больше не отпустил. Стёр со щёк влагу дождя и следы потёкшей косметики. И не дал бы ни одной солёной капле скатиться с этих прекрасных распахнутых голубых глаз.
А если бы она снова не позволила ему этого, если бы снова оттолкнула – он бы умер прямо там. Прямо перед ней.
Это «если бы» затягивало все его нервные окончания в тугие небрежные узлы, отчего хотелось содрать с себя шкуру, чтобы прекратить чувствовать, как под ней что-то скребётся. Растёт, воет, ворочается.
Он прекрасно понимал, что повёл себя как последняя сволочь тогда, однако иначе не смог.
А ты пытался?
Раздражение разорвалось салютом где-то в глотке, и настроение, отвлечённое до этого беседой с одноклассниками, снова ухнуло к самому дну.
Они не разговаривали больше. Ни одного жалкого разочка. И это злило настолько, насколько могло злить. Всю неделю она была суперзанята подготовкой к предстоящему празднику, дополняя себя ещё и обязанностями ведущей на готовящемся школьном концерте. Егор узнал совершенно случайно – Киричук мимоходом упомянул об этом в разговоре, наверное, даже и не заметив, а Рембез довольно усмехнулся, переваривая услышанную информацию.
Она была в достаточно приятном расположении духа, если не считать понедельник – тогда девушка пришла угрюмая. Егору даже показалось, что глаза были немного опухшими, но… пусть просто показалось. В них читалась отчаянно-жуткая усталость, казалось, утягивающая с собой любого, кто её в этих голубых глазах заметит.