- Все и, желательно, с самого начала, - Олег прошелся по пещере. Слушай, а из еды у тебя что-нибудь имеется?
- Свежеиспеченная лепешка есть. Будешь?
- Буду. Я все буду, кроме пареного кримпуса, - он уселся за стол. - А давно ты кулинаром заделался? Насколько я помню, пределом твоих способностей в этой сфере были жареные сосиски.
Достав из печи круглый, румяный каравай, Леонид сел рядом с другом и начал рассказывать:
- Я возвращался домой после празднования дня рождения шефа. Идти мне было несколько тяжело - тянул к земле ящик пива, который я пер на горбу, да и выпитая бутылка вина давала о себе знать. Потому, дойдя до парка, я решил найти свободную скамеечку и устроить перекур. А какая погода была в тот вечер! Тепло, но не слишком жарко, солнышко... Сижу, в общем, наслаждаюсь. И вдруг прямо передо мной вырастает этот тип... Знаешь, я вижу довольно плохо, но его прическу не заметить было невозможно - волосы густые короткие и разноцветные! И не клочья, нет, ровные пряди - черные, рыжие, блондинистые. Мне даже сперва показалось, что это шапка такая. Не успел я прийти в себя, как он устраивается подле и задушевным голосом говорит: "А вы, я вижу, не на месте". И смотрит на меня - не вопросительно, а соболезнующе так, словно на старого приятеля, попавшего в беду. Я делаю высокомерное лицо и осведомляюсь: "Это вы к чему?". Он смеется. "Точно не на месте. Вид имеете абсолютно прозрачный. Существуете, ведь, как в тумане? Дни пролетают мимо, не оставляя никаких следов, сливаются, путаются? Кажется, что упустили нечто главное, основное - не момент, не эпизод, а целый кусок, огромный пласт жизни?". Ответить мне было нечего, потому я закурил вторую сигарету и стал ждать продолжения. "Я могу вам помочь", сказал незнакомец. - "Я знаю место, где вы нужны. У вас есть дар, здесь совершенно ненужный и даже незаметный, но там... Там вы станете почти богом". Не знаю почему, но правдивость его слов не вызывала у меня ни малейших сомнений. Может, потому, что мне всегда хотелось узнать о себе нечто подобное? "Возьмите это", - он протянул мне длинный белый мелок. "Когда будете готовы - встаньте так, чтобы на вас падали солнечные лучи и скажите "Сабикон". И, главное, - не бойтесь ничего. Прощайте". Произнеся последнюю фразу, незнакомец исчез. Просто исчез.
Олег собрал со стола хлебные крошки и отправил их в рот.
- И что было потом?
- Наверное, стоило наплести, будто я ни во что не поверил, а с мелком стал баловаться только для того, чтобы убедиться, что незнакомец из парка псих, - Литвинский вздохнул и пожал плечами. - Но я знал, что он - не сумасшедший и не разыгрывает меня. Когда мы встретились с тобой на остановке, я хотел предложить тебе отправиться со мной. Только дождаться твоего прихода у меня не хватило терпения. Я оставил записку, разломал мел на две половинки и прыгнул сюда, в мир эльфов.
- И тоже угодил в море?
- В море? Нет. Я оказался здесь, в этой пещере. На кровати лежала коробка с черным пушистым порошком и книга - энциклопедический том, открытый на статье "магатоний". Поперек страницы было выведено: "Ты можешь".
Леонид замолчал, подошел к выходу, втянул ноздрями свежий, пахнущий лесом воздух.
- Знаешь, в чем проблема этого мира? - спросил он, обернувшись.
- Догадываюсь. Рукотворное не может быть крепким?
- Да. Легенды гласят, что когда-то давно произошел страшный катаклизм, вселенская катастрофа, кардинально изменившая саму структуру бытия. Одним из следствий стала хрупкость и недолговечность вещей. Другим - появление магатония.
- Ты можешь толком объяснить, что это такое? - Олег тоже подошел к проему и потянулся.
- Это соль земли. Кирпичики, из которых можно сложить все.
- А более простым языком нельзя?
- Можно. "Магатоний - это субстанция, при помощи коей умельцы, именуемые в народе Зодчими, могут придавать любым изделиям небывалую прочность. Высшая степень мастерства Зодчего состоит в способности творить предметы исключительно из магатония, не используя дополнительных материалов. Полученные таким образом вещи обладают множеством чудесных и полезнейших свойств".
- Прямо как по писаному шпаришь.
Литвинский кивнул.
- Энциклопедию цитирую.
Они замолчали, глядя на быстро темневшее небо. Вокруг все замерло, стихли птицы, даже звон ручья казался приглушенным.
- Так что, - негромко спросил Олег, - ты - Зодчий?
Не говоря ни слова, Леонид скрылся в пещере и принес оттуда горсть черной пыли.
Прислонившись к стене, он невидящими глазами уставился в пустоту. Побелевший от напряжения лоб пересекла прямая морщинка. В воздухе замелькали тени, поплыли бархатные сгустки тумана. Потом сверкнула молния, из ослабевших пальцев Леонида что-то выскользнуло и упало на траву. Присев на корточки, Олег провел рукой по земле, и, наткнувшись на пузатый кругляшек, поднес его к свету.
Это была серебряная табакерка, выполненная в форме поднявшей хвост рыбы.
- Прошу вас, я ничего не знаю! - вопил Персель, отчаянно пытаясь вырваться из крепких пут, прижимавших его к толстому шершавому столбу. - Я ничего такого не делал, ничего противозаконного!
В костер подбросили несколько охапок пропитанных гнилушек, и пламя высоко взвилось, очерчивая силуэты стоящих возле огня эльфов.
- С Зодчими якшаешься без официального на то дозволения? Тайно?
- Я - внук ира Керимона!
- Скверно. И что с того?
- Я бы никогда не пошел против властей!
- Почему же не рассказал все сам?
Владелец цирка покосился на стрекочущих в руках допрашивающего зубастых чисеру, и истово заголосил:
- Рокоссо нашим клянусь, милостивым и всезнающим, никогда с Зодчими дела не имел, в глаза не видал! Хотел лишь поднакопить средств на починку фургона, да пойти на поклон к кому-то из них, но все никак не набиралась нужная сумма!
- Рокоссо, значит, клянешься? Эй, там, приведите свидетеля.
Тьма расступилась, и перед Перселем возник его старший клоун.
- Так что вы нам рассказывали, а? Повторите специально для этого суала.
- Самолично-безусловно видел-лицезрел, как он продал диковинного уродца какой-то старушке-бабушке. За двенадцать иридов!