Все подняли бокалы. Джо Алекс не мог избавиться от ощущения, что хотя тост Иэна был полон искренней сердечности, где-то в его глубине таилась нотка иронии. Но если даже профессор Гастингс и заметил ее, он не подал никакого вида. Подняв бокал, он поблагодарил за гостеприимство и пожелал обоим ученым успешного окончания работы, которую ожидает весь мир, хотя и не отдает себе в этом отчета. Все это прозвучало очень мило, и настроение за столом быстро улучшалось. Даже молчаливый Спарроу попытался сказать несколько теплых слов уезжающему американцу, а сидящая рядом Люси, которая с беспомощной очаровательной улыбкой позволяла то ему, то сидящему с другой стороны Филиппу Дэвису резать ей ветчину и намазывать маслом хлеб, несколько раз высказалась так тонко и остроумно, что Алекс невольно взглянул на нее с недоверием. Он считал себя прекрасным психологом и полагал, что с первого взгляда может определить, на что способен человек, с которым он только что познакомился. Тем временем Люси Спарроу проявлялась каждый раз в новом свете.
Он посмотрел на ее мужа. Это была еще одна загадка. Крепкий, сильный, по-видимому, несколько ограниченный за пределами своей профессии человек — и она! Что их объединяло? Любит ли она мужа? Наверно. Ведь не вышла же Люси замуж из-за его состояния — она сама прекрасно зарабатывает. Не прельстилась же она его славой, потому что она сама, быть может, более известна, чем он. Ее эффектные операции и женская красота были постоянными сюжетами газетных репортажей и статей. На медицинских конгрессах ее всегда окружал целый рой коллег и журналистов. Он сам видел массу ее снимков в прессе, и если она не была столь же популярной, как сидящая напротив нее Сара Драммонд, то лишь потому, что невозможно ведь сравнивать славу, которую приносят подмостки сцены, со славой, родившейся в тиши операционного зала. Откуда же взялся в ее жизни этот Спарроу? А может, она полюбила его просто потому, что именно такого мужчину ей суждено было полюбить? В конце концов, Джо Алекс не раз наблюдал любовь двух людей, на первый взгляд совершенно разных. Но чтобы, имея такую жену, Спарроу мог завести роман с другой женщиной, да еще, к тому же, с женой друга, с которым вместе работает? Джо еще раз взглянул на Спарроу, который в эту минуту тихонько говорил что-то Люси, осторожно поправляя при этом опустившуюся с ее плеча шаль. Да, это и были, вероятно, те странные особенности рода людского, необъяснимые порывы, бессмысленные падения, трагические бездорожья, на которых оказываются порой даже самые мудрые… Потому-то жизнь всегда и несет в себе элемент неожиданности… Неожиданности, которая подстерегает нас за углом, как говорил юный Дэвис. Джо перевел взгляд на Сару. Легко склонившись влево, она беседовала с американцем. «Нет, я не удивляюсь Спарроу… — подумал Алекс. — Я бы никому не удивился. Но Иэн? Ну не верится мне, что Спарроу — это единственная греховная услада ее жизни. Эта женщина живет так, как ей хочется, и берет все, чего пожелает. Но похоже, что любит она лишь моего старого доброго друга Иэна. Если он никогда не узнает, он будет счастлив до конца жизни. А если случайно узнает?..» Он хорошо знал Иэна. И знал, что это могло бы сломать ему жизнь. Просто разбить ее. Нет ничего ужаснее обманутого доверия действительно доверчивого человека. Но ведь Сара, наверно, тоже об этом знает… «Пусть она будет поосторожней! — подумал он. — Ради бога, пусть она будет осторожна!» Он улыбнулся в душе, как всегда улыбался, когда ловил себя на своем цинизме, вытекающем из жизненного опыта. Но он желал им обоим всего наилучшего и был убежден, что единственное, что в этом случае было возможным и обязательным, — это ее осторожность.
В этот момент Сара говорила профессору:
— В Нью-Йорке мы будем гастролировать в марте, так что если вы будете в это время в городе, непременно меня навестите.
— А в каких спектаклях вы будете участвовать? — спросил Гастингс. — Предупреждаю, что театр не является сильной стороной моего образования.
— В «Гамлете» я буду играть Офелию, в «Макбете» — леди Макбет, а в «Орестее» — Клитемнестру.
— Серьезно?! — вскинула голову Люси. — Это великолепно! Я никогда не видела Эсхила на сцене и всегда мечтала об этом. Да еще с твоим участием! Вы играете все три трагедии «Орестеи» вместе?
— С небольшими сокращениями. Во всяком случае, я играю все, что написал Эсхил для роли царицы.