В постскриптуме Ахмед добавил:
«Пожалуйста, передай привет Мустафе. Не знаешь, чем он думает заняться? Отец в письме сетовал, что Мустафа все никак не определится. Скажи нашему брату, я с радостью возьму его в бизнес, если у него будет на то желание».
Атласский лев
В книгах написано, что некогда многочисленное племя атласских львов во времена римлян сократилось до нескольких десятков изможденных особей, которых содержали в неволе и использовали в гладиаторских боях. Ахмед однажды поведал мне, что римские руины в селении Волюбилис, что близ Мекнеса, до сих пор, если верить местным жителям, ночами оглашаются ревом пленных зверей, павших жертвами кровожадности одного безумного проконсула. Местные, сказал Ахмед, по ночам страшатся развалин как чумы. В других книгах есть свидетельства, что последний атласский лев — великолепный зверь с темно-рыжей гривой, подобно бороде окружавшей морду, — погиб в 1922 году. Однако Абдулхалек и Фаталла, наши деревенские пастухи, утверждают, будто с наступлением темноты на горных склонах эхом отзывается львиный рев. Абдулхалек и Фаталла оба люди достойные — нет причин сомневаться в их словах. Вдобавок имеются и другие доказательства. В соседних селениях, да и в окрестностях водопада, что извергается с горы Capo, то и дело пропадает скот — кто, как не львы, в этом повинен?
Группа зоологов из Рабата, воодушевленная слухами, провела в нашей долине несколько месяцев. Зоологи расспрашивали пастухов и ходили по следам, безосновательно сочтенных львиными. Правительство поддержало их, назначив внушительное вознаграждение. Правительству требовались вещественные доказательства: останки зверей, черепа, кости, отпечатки лап, фотографии. В окрестных селениях поднялся изрядный переполох. Зоологам были представлены многочисленные объекты. Например, торговец из долины Дадес притащил прекрасно сохранившуюся шкуру; правда, после выяснилось, что шкуру он украл у берберского вождя, который, в свою очередь, купил ее в мавританском караван-сарае. Один житель долины Тодра явил целый комплект клыков; увы — находке оказалось более ста лет. В конце концов рабатские зоологи прекратили поиски, так и не придя к определенному выводу, однако обещание правительственной награды за вещественное доказательство осталось в силе.
Мой одиннадцатилетний брат Мустафа услышал о награде от чиновников, что были в нашем селении проездом. Один чиновник упомянул награду отцу. Речь шла о крупной сумме; Мустафа развесил уши.
— Кто это — атласский лев? — спросил он.
Отец рассмеялся.
— Это, сынок, единственный крупный зверь, что по сию пору встречается в наших горах. Остальные давно истреблены.
— А как же атласский медведь и атласский леопард? — спросил я.
— На этих стали охотиться задолго до того, как взялись за львов. Их уже нет, — отвечал отец.
— А чем атласский лев отличается от простого льва? — спросил Мустафа.
Отец показал картинку в буклете, что оставил чиновник.
— Обратите внимание на густую гриву, — учил отец. — Она темно-коричневая, почти черная, а ближе к морде на ней светлая бахрома, которая спускается к брюху и тянется до задних лап. Атласские львы — самые крупные львы в Африке, — с гордостью добавил он. — Их ближайшие родственники — индийские львы, однако наши шире в кости, у них крупнее череп, не говоря уже о роскошной гриве. Поистине это великолепные создания. Римляне их сотнями ловили. Травили ими назаринов.
Мустафа притих, задумался. Мы с отцом еще довольно долго рассуждали о львах, затем переключились на более злободневную тему — предстоявшую нам поездку в Марракеш. Мустафа в разговоре не участвовал. Отец подмигнул мне и огладил белоснежные усы. Мы вышли из комнаты; Мустафа остался сидеть, уперев подбородок в ладони, глядя то на изображение атласского льва, то в окно, на дальние горы, взламывающие горизонт.
Поздно вечером он признался мне, что львы запали ему в душу.
— Я будто опьянен! — Мустафа говорил шепотом, чтобы не разбудить родителей. — Мне, Хасан, нынче было видение, пока вы с отцом разговаривали. Я видел льва; грива у него была не из волос, а из пламени; пока я смотрел, лев обернулся человеком.