Как только мы отошли достаточно далеко, я повернулась и — аккуратно так — заглянула ему в глаза. И тут же пропала.
Смотрю в самую глубину его души, а сердце обливается кровью: как же он переживал за меня, как испугался! И не понарошку, а по самому, что ни на есть, настоящему! Он боялся никогда меня больше не увидеть, клял себя последними словами и всё равно в итоге понял, что меня не запереть, что я — вольный ветер. Как же это чертовски приятно!
И, ощущая глубочайшую веру в моего дракона, я распахиваю ему в ответ свою душу, чтобы поскорее смыть с себя остатки недоверия и боли, обиды, да той непрошеной тоски. Безграничная любовь омывает сердца, распахивая их ещё глубже, навстречу друг другу. Я растворяюсь в этом потоке каждой своей клеточкой, всей собой. И ощущаю, что он также полностью присутствует в этом слиянии.
Наши источники переплетаются и обмениваются силой. И в этом Вин полностью восстанавливается от своих тревог и восполняет многие часы сна. Я же получаю истинное наслаждение и купаюсь в его восторге.
В какой-то момент наши драконы в один голос издают оглушительный рык, и мы отмираем. И, улыбаясь друг другу, одновременно меняем ипостась.
Над старейшими лесами в Гардариан и тончайше-хрустальными горными вершинами, поражающими своими хрупкостью и мощью одновременно, взлетает пара влюблённых драконов. Жемчужно-белая, недавно пробудившаяся, древняя дракайна, отливающая на свету всеми цветами радуги в перламутре. И иссиня-чёрный огромный красавец-дракон.
Я чувствую одновременно и его любование мной, и своё — им. На сердце становится нереально хорошо. Мы, с довольными мордами, радостно парим в воздухе, вызывая крыльями спиральные вихри. А потом решаем пошалить и снова играем в салочки в небе.
И это чарующее звучание древнего танца пары драконов выносит меня на совершенно новый уровень осознания наших отношений.
Я не думаю о том, что буду делать дальше, не строю догадок и предположений о том, что будет завтра. Я просто есть. И я жива! И теперь готова к посвящению в хранительницы Обережного леса.
Моё умиротворение передаётся любимому, но тут Вин цепляется за последний образ и — не поверите — его челюсть отваливается так, что его ведёт в сторону, несмотря на то, что он опытный летун.
Я кошусь с подозрением и начинаю пикировать на нашу поляну, чтобы не обсуждать это здесь, в воздухе, ещё ненароком зацепит кого.
Мы стремительно опускаемся на землю и оборачиваемся обратно.
— Как так? — Задаёт невероятно подробный вопрос Вин.
— Случайно получилось, — кошу под дурочку я, — Тилинириэль говорит, это поможет мне войти в силу.
— Это же опасно, вдруг что-то случится?
— Ты же видел мой источник, если я не получу эту связь, меня просто разорвёт. И что тогда опаснее?
Дракон недовольно рычит, точно забыв, что он уже не зверь, а человек. — Виндорр, не беспокойся за меня, пожалуйста! Лес меня не обидит, я же своя!
Внутренним взором мне видно чудную картину, как дракон внутри маэстро мечется, злится, а потом вдруг сворачивается колечком и заявляет: «Разбирайтесь сами, я устал! Нервов на вас никаких не хватает!»
Сам Вин поражается услышанному, и даже слегка теряет дар речи. А я что? Я молчу. И радуюсь.
Ощущаю, что мой драконище ненавидит делить меня с кем-то, и даже в Лесе ему мнится соперник. Заливисто смеюсь и чмокаю его в нос.
— Глупый мой! — Обнимаю его за плечи и так тесно прижимаюсь к нему, как до этого никогда не делала, стараясь ещё больше передать глубину моих чувств к нему.
Мне немного страшно, даже чуток колотит, хотя я знаю, что он не отвергнет. Наглый драконище хватает меня за талию и резко прижимает к себе. Я еле могу вдохнуть.
— Я за тебя волнуюсь, а ты вечно подвергаешь себя всевозможным рискам, сумасшедшая моя! — И этим яростным рыком пропечатывает на мне знак обладания. — Моя! — Уже почти мурлыча повторяет он, целуя мои подставленные губы.
Через пару минут я вдруг понимаю, что дело пахнет жареным, а у меня завтра посвящение, мне не до драконьей свадьбы с брачным периодом. Мягко вырываюсь из объятий и скромно так шаркаю ножкой: — Ой, а что-то я голодная такая! Не иначе как аппетит налетала!