– Звучишь как дом, – задумчиво проговорил юноша, но тут же опомнился. – прости, наверное, не таких похвал ты достойна.
– Нет-нет, – поспешила уверить девушка. – сказать по правде, это наилучшая похвала.
– Неужели?
Девушка кивнула и добавила:
– Но где же он, твой дом?
– В каком смысле? – кузен выглядел озадаченным.
– Есть кто-то или что-то, что ждет тебя там, далеко отсюда?
– Университет, – без колебаний ответил студент, а затем вроде как для приличия добавил. – матушка, брат…полагаю.
– Прости, но мне показалось ваши отношения едва ли можно назвать тёплыми.
– Мда, – юноша тяжело выдохнул, опустив взгляд. – знаешь, не каждое семейство может похвастаться прочными узами. Увы, но Ингрид из тех, кого заботят политические успехи старшего сына, а не ученые потуги младшего.
– Неужто дорогая тётушка властолюбива настолько…– девушка запнулась, боясь продолжить.
Ян уточнил за неё:
– Настолько, что не спешила справится о состоянии родной сестры из деревни?
Христа нервно сглотнула.
– Ну или настолько, что замест себя отправила к ней незнакомца?
– Прости, – попыталась оправдаться девушка. – я не хотела тебя расстраивать.
– Не беспокойся, милейшая кузина, – поспешил подбодрить юноша. – я уж давно смирился с ролью нелюбимого отпрыска.
Христа осторожно взяла родственника за руку и легонько сжала ее, будто бы утешая. Он же несмело и как-то печально улыбнулся, а затем поспешил перевести тему. Тем более, не стихающий гомон за стеной уж никак не настраивал на серьёзный лад. Юноша отшутился и разговор вернулся в привычное русло, где не было тревог ни о днях минувших, ни о судьбе грядущей.
Так проболтали они до зарева, когда уж давно стих не только кутеж, но и всяческие попытки трактирщика его угомонить. В конце концов первой сдалась девушка: без сил уснула сидя на табурете, уронив голову на ложе подопечного. Ян не возражал, хоть и был не готов терять такую задушевную компанию в прелестном, хоть и несколько измученном, личике кузины.
Признаться, под рассвет юношу и самого слегка склонило в сон; однако всё-таки силы как никогда его наполняли, а тело будто бы устало причинять боль и дискомфорт. Лишившись единственного развлечения в этой наискучнейшей комнате, сомнамбул не придумал ничего лучше, как просто выждать: он вперил свой взгляд в спящую кузину, тело которой мирно и сладко вздымалось при каждом глубоком вдохе, и погрузился в далёкие философские размышления об искушениях да извечном голоде. Ни тишина, ни одиночество больше его не пугали.
Христа проснулась лишь через три колокольных звона{?}[В Средние века о времени, как и о пространстве, судили весьма приблизительно. Средневековый житель Западной Европы мог измерять время несколькими способами. Первый, более точный, – с помощью песочных часов. Второй, наиболее распространенный, – по положению солнца или луны на небе. Еще одним ориентиром во времени был звук церковного колокола, призывавший верующих на молитву восемь раз в сутки, каждые три часа, начиная с полуночи.] и сперва испугалась, завидев пару уставившихся на нее диких глаз Яна. Но стоило девушке заговорить с безумцем, как он тут же покрутил головой и вполне бодро ответил:
– Прошу простить: погрузился в мысли.
– А! – только и ответила хоть и сонная, но насторожившаяся красавица.
– Чувствую себя блестяще! – уведомил Ян, потягиваясь.
– Тебе удалось выспаться? – недоверчиво спросила Христа.
– Кузина, что ты! – бросил юноша. – Я не засыпал вовсе!
– Ян, ты не шутишь? – взволнованно уточнила окончательно проснувшаяся девушка.
– Абсолютно! Разумеется, после ночного бдения может и следует вздремнуть часок другой, – больной демонстративно зевнул и потянулся, – но знаешь, так странно, сегодня я готов восхвалять Всевышнего за чудесное спасение, когда как еще вчера был лишь в шаге от него.
– Полагаю, Всевышний задумал то изначально. Кошмары наверняка были проверкой твоей веры. Через них дьявольская хвороба цеплялась за тебя когтями из последних сил.
– О нет, кузина! Уверен, в том скрыто гораздо большее…
Он выдержал интригу и, дождавшись от Христы обеспокоенного взгляда, объявил:
– То было испытание и наказание за моё неблагородное сердце.
– Что?! – ошарашенно пискнула девушка.
– Да-да, всё так. Отец не иначе наказал меня за то, как сурово и бессердечно я поступил с тобой. Оставил, хоть и обещал спасти. Благородная кровь так не поступает.
– О, Ян…
– Не спорь, я всё обдумал! Но больше ошибки не допущу. Я заберу тебя с собой!
С каждым словом юноши Христу накрывало новой волной эйфории. Она не могла поверить своим ушам. А Ян тем временем всё сулил и ручался:
– Не видать тебе больше старых платьев! Научим читать и писать, как следует! И уж сколь Матушка мне теперь обязана, тебе пропасть точно не даст!
– О, Ян, то не сон?
– Отнюдь, кузина, отнюдь! Привыкай, скоро тебя ждет жизнь безоблачная. Как повезло, однако, что ты еще в самом соку. Не сразу, но глядишь, и к хозяйству пристроим, и мужа найдем…
На последних словах у девушки сердце упало камнем:
– М-м-мужа? – заикаясь встряла она.
– Да-да, поверь! – с запалом продолжал Ян. – Не бюргера{?}[Представитель среднего слоя населения в средневековых немецких городах. ], конечно, хотя, чем черт не шутит?
Юноша ждал от родственницы поддержки и благодарностей, однако та лишь робко спросила:
– А ты?
– Ох, всё волнуешься, кузина! Полно! О доброте не забуду, приданным обеспечу, будь покойна.
– Так…неожиданно, – только и могла она произнести. – ты и впрямь здоров.
– Слава Всевышнему! – согласился Ян.
Взгляд Христы стал стеклянным, но чтоб не показывать своих тревог юноше, она отвернулась и постаралась придать своему голосу оживленный тон:
– Не желаешь ли завтрака, кузен?
Ян непроизвольно потянул носом воздух, в котором всё ещё витал ароматный запах стряпни. Его рот наполнился слюной при воспоминании об отведанном накануне изыске, а потому ничего кроме утвердительного ответа на вопрос, Христа услышать и не могла, хоть, безусловно, и надеялась.
– Сию минуту, – холодно произнесла она и поспешила удалиться из комнаты.
Ян никогда не чувствовал себя так бодро и удовлетворенно. Глаза всё ещё болели, да и мышцы отвыкли нормально работать, но он, несомненно, шел на поправку. Настолько, что, наконец, решился покинуть опротивевшее ложе. Откинув ненавистное одеяло, он опустил ноги на пол, который, вопреки ожиданиям, оказался не такой уж и холодный. Опираясь на прикроватный столик, юноша попытался встать. Ноги подкашивались, и всё ж держали студента, вынужденного ещё и пригибаться под низким потолком. Он сделал несколько неуверенных шагов и почувствовал, как мышцы понемногу возвращаются в привычное состояние. Ян сделал ещё несколько шагов, и еще, пока, наконец, не был удовлетворен своей способностью перемещаться по комнате. Найдя себе новое увеселение, он стал искать для него смысл. Сперва любознательный заглянул в сундук, а затем под кровать, из-под которой торчали несколько разрисованных листков. Листки юноша разглядеть не успел, поскольку, подобрав их, тут же направился срывать пыльные занавески из мешковины, мешавшие ему в полной мере насладиться светом Божьим. Однако стоило юноше сделать лишь несколько шагов к окну, как дверь заскрипела, а вслед за тем в комнатушку вошел толстенький краснощекий мужчина в поношенной, но всё еще приличной на вид куртке.